Внимание!
пятница, 25 апреля 2014
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
И первым делом я хочу выразить огромную благодарность своей бете, которую я безбожно заморочила с текстом, вывалив на нее 28 страниц ошибок и мерзкой тавтологии 
Даже после такого долгого перерыва чудесный Мирр сразу выразил готовность помочь, чему я жутко рада.
Тут, правда, еще могут быть косяки, которыми бет несколько недоволен, но все тапки мне, как той, кто хочет просто выкинуть уже этот взвар на дневник. А то висит эта глава над моей головой, и тормозит следующую :/
Название: End Of The Beginning
Автор: [ razzmatazz ]
Дисклеймер: Яна Тобосо
Бета: Leda Lutke, она же Mirr Dollz
Жанр: romance, angst, POV
Размер: Планируется макси
Пейринг: Себастьян/Сиэль
Рейтинг: NC-17, будет точно, но не в первых главах.
Статус: В процессе
Предупреждения: AU, OOC, секс с несовершеннолетним, насилие, жестокость. Ах да, никаких демонов и контрактов)
Размещение: Кому вообще придет в голову это размещать... Если вдруг да, то пожалуйста.
От автора: Критика приветствуется и автором воспринимается адекватно, но просьба сильно не придираться) Наличие комментариев будет радовать и сподвигать на самосовершенствование)
Посвящается: Г.Н.
Глава 11
читать дальшеПроанализировав события этих недель и взглянув со стороны на то, в каком свете предстает моя персона с учетом всего произошедшего за последнее время, я серьезно задумался и решил разобраться в себе и ситуации, устранить эту непонятно откуда возникшую проблему. Результатом всех моих умозаключений являлся простой вывод, что я могу и не делать этого с ним. В конце концов ему всего тринадцать, мне двадцать шесть. Пора уже взять и показать вам этот мой хваленый самоконтроль в действии. Не люблю признавать свои ошибки, но я совершаю их не настолько часто, чтобы тратить время на самобичевание, поэтому лучше просто разложить все по полочкам и выработать оптимальную линию поведения в соответствие с уже имеющимися перед глазами последствиями.
Определенно, был момент, когда я сорвался. Срывался несколько раз. Методично, изо дня в день. Эти ласки, неслучайно случайные касания, поцелуи, настырно проталкиваемый мною на подпись в парламент план совращения малолетних – шло, в общем-то, неплохо, но теперь мне кажется, что без него будет даже лучше. В разы.
Очень надеюсь, что никому не придет в голову заподозрить меня в каких-то сомнительных благочестивых помыслах: мне думается, я много раз доказывал, что нет, не стоит. Все дело в том, что несмотря на весь хаос сложившейся ситуации, которая постепенно затягивает меня как болото, раскинувшееся среди зыбучих песков, я все еще способен чувствовать, в какую сторону качается маятник той максимальной выгоды, которую я смогу для себя извлечь в ходе дела о Сиэле Фантомхайв.
Ведь он, в сущности, еще совсем ребенок. Неразумный ребенок, вообразивший себя уполномоченным сжимать в своих немощных кулачках бразды правления, отдавать приказы и выдумывать наказания.
Чем бы дитя не тешилось.
Сейчас я мысленно воссоздаю в памяти первоначальную схему, по которой намеревался действовать: забота, покровительство, защита, участие и бескорыстная помощь старшего младшему. Снисхождение к капризам. Потакание слабостям. Но среди всего этого я что-то не припомню пункта “анальное сношение с отчаявшимся, готовым на все юнцом”. И знаете почему? Потому что изначально я этого не планировал.
Я не планировал всю эту несуразицу с "я так тебя хочу". Я не планировал его настрой "я дам тебе в качестве поощрения". Кровь за кровь, Сиэль, понимаешь? Не "юная попка за услуги первоклассного специалиста по устранению нежелательных персон из вашей жизни". Не удивлюсь, если завтра наткнусь в интернете на похожее объявление его авторства - с такой готовностью он раздвинул передо мной ноги. Лежа подо мной, раздвинул свои ноги - не стой на пороге, Себастьян, входи, не стесняйся. Я бы и вошел, кто бы сомневался. Сдалось мне церемониться с тем, кто так открыто предлагает себя.
А нельзя.
Не поймите меня неправильно, я не жалею его или что-то вроде. Вот только дело в том, что шлюха мне не нужна, шлюху я себе найду и так. Мне нужен мальчик, который будет мне доверять. Греться в лучах моей доброты и поглощать приготовленную мною выпечку, погружаясь в атмосферу домашнего уюта и спокойствия. Мне нужен Сиэль, для которого я буду незыблемой опорой - пусть даже под его ногами - опорой, в надежности которой он даже не подумает усомниться.
Зачем и почему - вы знаете, повторяться смысла нет.
Ради этого можно поступиться и перепихом.
Перепихом с Сиэлем, естественно.
А вообще, он сам виноват: вот что получается, когда ребенок тринадцати лет изо дня в день ведет себя как опытная стерва со стажем, попирая меня маленькой ступней и возмущенно шикая каждый раз, когда я пытаюсь аккуратно убрать ее со своего тела и подняться, принять вертикальное положение. Но ведь нет - он упорно не оставляет своего желания меня завалить. Я вовсе не отказываюсь от всего ранее сказанного касательно опоры и поддержки, однако совершенно уверен, что если бы из нас двоих сверху вниз смотрел я - на него, то моему взору представала бы лишь встрепанная макушка, на которую хочется положить сильную руку опытного взрослого и погладить, обещая, что все будет хорошо.
Но когда этот щенок пытается быть со мной на равных, когда я вижу дерзкий взгляд и все эти провокационные облизывания раздраженно кривящихся губ, а лежа под его розовой пяткой, рассматриваю голые ноги, гладкие белые бедра и выше... Он снисходительно смотрит на меня этим совсем не детским взглядом, и тут уже опытный взрослый во мне хочет заниматься чем-то более интересным, нежели гладить обиженного ребенка по голове.
А нельзя.
Однако это не значит, что должен отказаться от секса вообще. Я люблю секс, люблю им заниматься, и у меня никогда не было недостатка в партнерах , скорее наоборот - это у них всех была острая нехватка меня. Женщины самых разных типов внешности и сортов - от невинной и слегка чопорной английской леди, протащившей свой классический образ сквозь время, до потертых потаскух, отсутствие свежести у которых с лихвой компенсировалась профессионализмом. Я нагибал светское общество в виде какой-либо титулованной особы, и имел так, что корона слетала с тщательно причесанной макушки, закатываясь под стол, откуда наутро они доставали ее трясущимися руками, напяливали обратно на голову, заверяя себя, что не произошло ничего особенного, что все в порядке.
Я вытаскивал из них нужную мне информацию, я втирался в доверие, я унижал, вколачивая какую-нибудь девственную девицу из хорошей семьи в дешевую кровать третьесортного борделя. И знаете что? Им всем это нравилось. Когда ты весь опутан стальным тросом совершенства и непорочности, который поддерживает тебя высоко над землей, обвиваясь вокруг все сильнее, сдавливая сам воздух внутри тебя, падение вниз приравнивается к полету.
Не знаю, может вам интересно, но вы молчите, смущаетесь спросить, мнетесь, нерешительно переступая с ноги на ногу. Ну так я скажу сам: да, разумеется, у меня были и мужчины. Меня совершенно не волнует какого пола тело, предоставляющее мне удовольствие. Если меня устраивает сам процесс - все в порядке. Есть только одно но: если я трахаюсь с мужчиной, то тот, кто трахает - я. Я вставляю член в задницу, я милостиво разрешаю отсосать мне. Только так и без всяких вариантов вроде "сделаешь мне то же самое?". Нет. И не надо этих разочарованно-оскорбленных взглядов, все равно не подействует.
Видите, какие-то принципы есть даже у меня.
Еще у меня никогда не было детей. Даже не задумывался о такой перспективе, потому что никогда не хотелось. Серьезно, ни разу не рассматривал их как объект сексуального желания. Я вообще не разбираюсь в существах, относящихся к данной возрастной категории, единственное, что я точно знал о детях, что не хочу их заводить. Но вот сейчас я смотрю на свое временное приобретение, и пытаюсь разобраться в своих ощущениях - что к чему.
Стоящий передо мной мальчишка одет в какие-то немыслимые готические оборки: cвободная полупрозрачная пародия на рубашку едва доходит до пупка, в комплекте с данным предметом одежды идут кружевные шорты, а вокруг щиколоток обиваются черные атласные ленты. Он поразительно красивый, с гладкой белоснежной кожей, безупречными чертами лица и губы у него розовые, яркие.
А еще темные пепельные волосы и синие глаза.
Вот скажите, когда я разливался соловьем, описывая Сиэля Фантомхайв, правда вам уже постепенно начинало казаться, что таких больше нет, что это венец творения, в непосредственной близости которого я схожу с ума, пленимый его совершенной наружностью? Не лукавьте, скажите как есть. Уж я-то пойму, сам грешен. Только видите ли, мы не в Китае находимся. И не в знойной Африке. Таких тощих синеглазых мальчишек с темными волосами по Туманному Альбиону бегает целая ватага, скажу даже больше: этот, который напротив меня, будет даже привлекательнее нашего малолетнего графа, потому что в глазах его не светится надменное "засунь свою гордость и член куда подальше, только не в меня, и ступай на кухню, да приготовь мне парфе". Нет, вот он, передо мной: покорный и готовый на все. Готовый быть полностью моим, исполнять все мои капризы, вместо того чтобы нагружать меня своими прихотями и проблемами - и все это за несколько хрустящих банкнот.
Он робко улыбается мне и подходит к ближе к кровати, на которой я сижу, становится между моих разведенных ног, нерешительно касаясь руками моей груди.
- Чего вы желаете? Чего бы вам хотелось? - задает он наводящий вопрос, пытливо смотря в мои глаза.
- Как тебя зовут?
- Сиэль.
- Правильно. Но не совсем. Повторим?
Мальчик закусывает губу, поняв допущенную оплошность, и молча кивает.
- Как тебя зовут? - спрашиваю я снова.
- Я Сиэль, хозяин.
- Вот так. Хороший мальчик.
Я бы сделал это с ним нежно и осторожно. Может, кто-то из вас сомневается в правдивости моих слов, но я действительно имею в виду то, что говорю.
Осторожно уложить на кровать, пососать бусины затвердевших сосков, накрыть ладонью пах. Целовать, поглаживая чужой язык своим собственным.
Ему бы понравилось, уверяю.
Этот, который лежит сейчас подо мной, и из одежды на нем остались только черные ленты, гладкой прохладой скользящие между нами, уже тяжело дышит и подается вперед, прижимаясь к моему телу. Он сам ловит своими пухлыми губами мои, и трется маленьким членом о мой живот. Обхватывает меня за шею, ласково перебирает волосы на затылке.
Я бы позволил Сиэлю вот так: взять инициативу в свои руки. Показал бы, что бояться в общем-то нечего. Да, Сиэль, я собирался тебя поиметь, оттрахать в тугую дырочку твоей маленькой задницы, но у меня для тебя небольшая новость: то, что я этого хотел, вовсе не означало, что я раздолбил бы ее до непригодного состояния и заставил бы тебя помучиться. Ты же знаешь, весь смысл совершенно не в этом. Доверие. И твоя душа. Вот что мне было нужно. Так что трахал бы я тебя с душой.
Но ты отказался. Согласился вернее, но так, что пришлось вежливо отказаться мне.
Это как: не желаете ли кусок пирога? Мы предлагаем, но только попробуйте согласиться, это только на показ, есть не разрешается. Ну как, будете?
Нет-нет, что вы, у меня сейчас период воздержания. Епитимья. Пост.
Так что теперь у меня задушевные потрахушки с чем-то вроде сиэлезаменителя. Его можно вертеть в разные стороны, раскладывать по своему усмотрению, использовать как мне вздумается и вообще, он гораздо более функциональный, чем оригинальная модель.
Он очень послушный и податливый. Я ставлю его на четвереньки, и когда надавливаю на поясницу, мальчик послушно прогибается, выпячивая попку кверху. Я слегка шлепаю по ней, и он только охает, но и не думает отодвигаться. Потому что знаешь, Сиэль, я даже не сделал ему больно. Ему это нравится, и тебе бы тоже понравилось, если бы ты соизволил хотя бы захотеть попробовать со мной. Сам, знаешь? А не так как тогда.
Да, да, Себастьян, бери уже что хотел, и вали по моим делам дальше.
Я щедро смазываю дырочку мальчишки лубрикантом, и вставляю внутрь палец, ощущая как сжимается вокруг тугое колечко мышц. Тугое, но натренированное. Когда я добавляю второй палец и начинаю растягивать скользкое розовое отверстие, он тяжело дышит и плавно насаживается на мои пальцы. Я не вижу его лица - только волосы. Цвет и прическа почти такие же как у Сиэля, и я представляю что это он, но слишком отчетливо понимаю, что нет.
Тебе бы стоило поучиться у него покорности и послушанию, ясно, Сиэль? Видишь, как ему приятно? Все потому что он не ломается, не то что некоторые, не будем тыкать пальцем. А если и будем, то не в тебя, и только в качестве прелюдии, чтобы после заменить эти самые пальцы на что-то более весомое.
У меня выходит отличный секс, и ужасно, что ты лезешь мне в голову, когда так хорошо вдалбливаться в это податливое юное тело. Тугое, влажное, жаркое - оно дарит мне гамму столь приятных ощущений, а я говорю только с тобой, пытаюсь объяснить что-то, доказать, набить цену своими способностями в области членопихания. Уйди, Сиэль, хорошо? Закрой дверь и подожди там, снаружи. Сейчас он делает мне хорошо, не ты. Вот и говорить я буду с ним, а не с тобой.
И я прикрываю глаза и, зарываясь пальцами в мягкие пепельные волосы, тяну мальчишку на себя, заставляя выгибаться сильнее. Он протяжно стонет, и я словно со стороны слышу свое пыхтенье:
- Вот так, Сиэль, еще немного... Расслабься... Расслабься, Сиэль... Не сжимайся так...
И он скулит:
- Да... Хозяин... Еще!.. То место... Сильнее! Еще раз туда... Пожалуйста!
***
После всех этих последних событий я серьезно подумал... Впервые по-настоящему задумался о том, что же все-таки происходит. И загвоздка была в том, что мне это нравилось. Я разыгрывал оскорбление своих благородных чувств, мысленно вспоминал все унизительно-презрительные высказывания в адрес такого непринимаемого обществом социального явления как мужеложество, пытался определить, как в случае очередной критической ситуации все же эффектней будет пробить пощечину: тыльной или внутренней стороной ладони. Репетировал даже, стоя перед зеркалом. Но в глубине души все мои желания сводились к тому, чтобы Себастьян просто схватил меня покрепче и, прижав к какой-нибудь горизонтальной или вертикальной поверхности, навалился сверху, пихая свой язык в мой рот и сделал со мной что-нибудь такое... Просто сделал бы уже что-нибудь наконец.
Я помню, как развлекался со мной тот боров, и ненавижу каждую секунду, каждое мгновение. Но самое ужасное заключается в том, что когда я лихорадочно облизываю вспухшие от поцелуев Себастьяна губы, старательно пытаясь генерировать холод и презрение во взгляде, в голову лезут отвратительные мысли, что я, кажется, знаю, что именно хочу попробовать сделать с Себастьяном.
Только не так как было тогда, нет. Это же Себастьян. Значит с ним было бы совсем по-другому.
Себастьян приносит мне завтраки в постель и помогает одеваться, прикасаясь ко всему телу в процессе. Он оглаживает мои ноги, натягивая на меня гольфы, а затем проводит по голым бедрам, потому что без того, чтобы расправить на моем теле безукоризненно отглаженные шорты, обойтись нельзя никак. Кончики черных ногтей слегка царапают мою шею, когда он повязывает школьный бант поверх белоснежного воротника моей рубашки, благоухающей свежестью морозного воздуха или сиренью - в зависимости от того, какой ополаскиватель для белья предпочел хозяйственный Себастьян на этот раз, потом я болтаю ногами и требую принести сюда мои туфли и одеть прямо сейчас - не собираюсь пыхтеть в холле перед выходом, возясь со всеми этими шнурками. И он выполняет. Правда, улыбается при этом так, что я не совсем уверен - это он так умиляется или мысленно борется с желанием снять с меня этот синий бант, и зашнуровать мою шею вместо начищенных до блеска туфель. Но это все неважно, что он там про себя думает, потому что когда я говорю - он делает. А раз Себастьян добровольно передает себя в мое практически полное подчинение, значит ,если бы дошло до того... ну... До удовлетворения желаний, то он сделал бы это таким образом, чтобы я получил максимум удовольствия при минимуме неудобств. Иначе и быть не может, не решится ведь он опозорить честь новоявленного слуги семьи Фантомхайв.
Тогда на диване... Вот кто бы понял, что я не могу просто сказать "да" если хочу. Нет, обычно если я хочу чего-то, я могу и приказать, не то что попросить. Но только не тогда, когда дело касается подобных странных забав.
Если он спросит меня "Сиэль, ты не против? Нет?" я скажу Пошел к черту, Себастьян. Если он попросит меня Сиэль, ну пожалуйста, позволь, я так хочу... - я скажу к черту, Себастьян, просто проваливай и не показывайся мне больше на глаза, идиот.
Скорее всего я даже влеплю ему тщательно отрепетированную пощечину - наотмашь. Чтобы не надумал там себе чего, например, что я хочу но молчу.
Нет, ну неужели правда так сложно до этого дойти? Просто нужно же понимать в конце-концов, что нет такого расклада, когда я скажу "да", и это будет звучать именно как "да, я не против, потому что тоже хочу попробовать с тобой". Максимум, что я могу сделать, это сказать да, Себастьян, хорошо, я позволю тебе лизнуть разок, потому что ты хороший пес, и с готовностью пускаешь в ход клыками, когда речь идет о тех, кто мне не по нраву".
Вот так я могу, это... Это еще как-то приемлемо.
Проблема в том, что я сделал, и он не понял, не прокатило, совсем все вышло не так.
Я, понимаете ли, думал что тогда на диване, после всех моих слов этот образец беспардонности возденет руки к небу и, возблагодарив небеса, продолжит и дальше делать мне приятно. А вышло наоборт - я его спугнул и спровоцировал приступ паники и самобичевания. Вы же слышали все только что, скажите теперь, я этого хотел, а? Нет.
А теперь он свернул все свои поползновение и больше ни-ни, лишил меня даже даже того, что давал раньше.
Просто поймите меня правильно: начал ведь не я. Мне и дела не было до этого сильного мужского тела, глубоких поцелуев с языком и слюной и недвусмысленных намеков. Я протестовал, помните? Я надеюсь что да, потому что я не шучу, поначалу я действительно думал что-то там о чести, приличиях и даже этикете. Ну а потом... Потом мне понравилось. И как только я вошел во вкус и втянулся во все эти своеобразные забавы, этот доморощенный демон-искуситель решил облачиться в рясу и уйти в монастырь имени святого Себастьяна.
Святой Себастьян.
Интересно, тебя назвали в его честь, и ты вдруг решил соответствовать? Или с чего вдруг такая скромность и порывы к целомудрию?
Мне просто интересно как оно ощущается, когда все размеренно и по обоюдному согласию. Вместе с "хочу", а не ударами под дых и вколачиванием в казенную кровать, жесткую, отвратительно скрипящую от каждого движения. Я даже не знаю, если бы Себастьян отбросил прочь свою святость и сделал еще пару попыток завалить меня, может я даже... ну не знаю, не то что бы сказал "ну давай же, да", но может просто не говорил бы ничего вообще. Молчать же тоже вариант, да? А потом все можно будет списать на изумление и потерю дара речи, как следствие оскорбленного достоинства и попранного самолюбия.
Вы не поверите насколько низко я опустился, но я даже зашел в интернет, с целью просмотреть несколько статеек о безотказных способах соблазнения мужчин, нашел из нескольких предлагаемых типов мужчин тот, под описание которой подходил Себастьян - бездушной сволочи, и был весьма удивлен, потому что как оказалось, сам того не подозревая, итак применял некоторые из предложенных там рекомендаций на практике. Так например в числе прочих значилось: ходить в короткой одежде и злостно игнорировать все оказываемые жертвой знаки внимания. Я закрыл все вкладки и пообещал себе, что позже разберусь, как же случилось так, что в итоге я докатился до того, что меня интересует подобное.
***
- Мне это надоело, – Сиэль захлопывает учебник по истории и в упор смотрит на меня.
Сорок минут назад мой приемный сын зашел в мой кабинет и, холодно поинтересовавшись, не помогу ли я ему подготовиться к промежуточному тестированию, заручился моими горячими "непременно", "разумеется" и "проходи пожалуйста", после чего кряхтя придвинул к моему рабочему столу кресло и вывалил кипу листов с заданиями на мои деловые бумаги, прибив это все сверху стопкой учебников. Он сидел напротив и просвящал меня законами физики таким тоном, как будто оказывал мне величайшую милость, а я терпеливо сносил эту его отвратительную манеру подачи материала, потому что говорил он все правильно, даже исправлять не приходилось. Последние минут десять я слушал не особо внимательно, пытаясь понять, в чем заключается моя помощь, и ожидаются ли от меня какие-то действия кроме исполнения обязанностей внимательного слушателя, и вот пожалуйста: ему надоело, а я не уверен что знаю, что именно.
- Надоело – что?
Его взгляд красноречиво говорит мне, что я должен понять все сам но, сказать по правде, я не могу. Надоело готовиться к экзаменам? Получать после чая кондитерские изделия с кремом, заменить на желе? Надоело рисовать? Ходить в школу? Жить со мной в одном доме? Между прочим, спешу предупредить, что если в качестве продолжения фразы, мальчишка выберет последний вариант, я окончательно выйду из себя. В конце концов, я пошел на все возможные уступки, прекратил даже регулярно предлагать свою помощь в принятии ванны, так и не произнес запланированную фразу "ты не устал? может размять тебе спину?" в тот самый подходящий момент, который я бы обязательно подстроил, а про поцелуи, которые уже стали восприниматься как что-то само собой разумеющееся, теперь и речи быть не может. Так что еще ему не нравится, объяснит мне хоть кто-нибудь или нет? Себастьян Михаэлис весьма многофункционален и обладает разносторонними качествами, а чтобы запустить все эти полезные приложения, нужно лишь одно: попросить. Не нужно говорить со мной загадочными отрывками, ты что, заинтересовать меня так пытаешься? Не стоит, поверь, достаточно и того что есть.
- Мелочиться. Все это слишком незначительно, Себастьян, понимаешь? Ты убрал практически всех, а новых можно сказать и нет. Они все сейчас заняты другим. – мои глаза непроизвольно округляются и я моргаю. Сиэль кровожадно усмехается, глядя в пространство перед собой.
– Топчутся всюду вместе и гадают, что объединяло их с теми кусками мяса, которые раньше были их товарищами, - продолжает он, и я слышу мрачное удовлетворение в каждом слове.
Непосредственная причина смерти Дика Майлза, Патрика Уокера и Тома… Уже не помню, какого Тома – вальжно развалилась в моем кресле, подтягивая под себя голые пятки. Вот оно, прямо передо мной, то, что объединяет их всех, то, что, пожалуй, объединяет с ними даже меня – потому что ведь и я периодически борюсь с мыслью хорошенько скрутить за спиной эти тонкие запястья с голубыми жилками вен, еще глубже вжать в кресло и…
- И дело ведь, в общем-то, не в них.
Взгляд мальчишки становится жестким и холодным. Не таким, как во время наших язвительных перепалок, не презрительным и надменным, когда он говорит со своими сверстниками, возомнившими себя достойными стоять на одной тектонической платформе с последним и единственным отпрыском именитого семейства. Я смотрю в глаза Сиэлю, и внутри он какой-то… пустой.
- Прости, но сейчас... что конкретно ты имеешь в виду? Хочешь играть по крупному? Я не против. Скажи только, во что.
- Да все в то же, Себастьян. Игра та же. Но я хочу сменить противников.
Ты только прикажи.
- Тебе нужно только назвать мне имя. Ты же знаешь имя, правда?
Помоги мне - совсем немного. Все остальное я сделаю сам.
Сиэль кивает. Мой маленький мальчик, которого я пригласил поиграть во владельца прекрасно отлаженной машины смерти, сейчас действительно кажется мне господином, хозяином, вся его надменность, льющаяся на меня ежедневно как расплавленный свинец, ничто в сравнении с этой решимостью и ненавистью, которые волнами расходятся от всей его фигуры. Только меня не задень, я свой, помнишь?
- И титул. Барон Кельвин. Я хочу, чтобы ты достал его мне. Не убивал как тех, нет. Эта мразь должна сдохнуть у моих ног, глядя мне прямо в глаза. Скуля и умоляя о пощаде.
Он выплевывает эти слова, и карандаш, зажатый его тонкими пальцами, разламывается на две половинки. Одна из них, та, что с заточенным острием, падает на мягкий ковер возле металлической ножки моего новомодного кресла - любимый предмет мебели Сиэля, который он стремится оккупировать в любых жилых апартаментах, которые посещает.
- Найди его, выдерни из той удобной норы, куда он зарыл свою отвратительную тушу, и швырни к моим ногам! - цедит он сквозь зубы. Рот сжат в тонкую полоску, тонкие ноздри втягивают воздух маленькими порциями. Я понимаю, что вижу сейчас - Сиэль Фантомхайв сжимает подлокотник кресла и старается не задохнуться от ярости, одновременно пытаясь не показать мне больше чем следует. Прости, Сиэль, но я ведь все равно узнаю.
- Это приказ.
***
- Это месть, да? Ты хочешь отомстить ему? За что? Он что-то сделал тебе? Твоей семье? Родителям?
Сиэль громко фыркает, явно не считая, что лавина вопросов, которую я на него обрушил, достойна вразумительного ответа.
- Кому вообще пришло бы в голову мстить за тех, кого уже нет... Мсти не мсти, счастья это не принесет, и мертвые к жизни не вернутся.
Он задумчиво произносит эту фразу, и я понимаю, что Сиэль Фантомхайв совершенный ноль во всем, что касается заботы о чувствах других людей.
Мелкий сопляк, да что вообще ты знаешь о мести, если раскидываешься подобными фразами? Хочешь сказать, все что я делаю яйца выеденного не стоит, а я глупец, лишь зря теряющий время, добровольно принимающий от тебя все эти унизительные приказы и опускающийся до того, что плачу деньги за секс? Впрочем, довольно спорный вопрос, за что именно я плачу: за возможность удовлетворить физиологические потребности или держать свои фантазии под контролем в присутствии мальчишки.
- Значит, ты мстишь за себя?
Сиэль подпирает щеку кулаком, разглядывая меня, так, словно подозревает в попытках выяснения подробностей государственной тайны, компрометирующей Ее Величество Королеву, с целью дальнейшего разглашения заинтересованным лицам.
А я ведь никому не скажу.
- Ну а тебе-то что за дело?
Что за дело мне. Мне. Он же это не серьезно сейчас, правда?
Откровенно говоря, вся эта ситуация начинает ужасно раздражать. Последнее время я чувствую себя влюбленным ухажером, пытающимся доказать даме своего сердца всю глубину своих чувств, убеждая всеми возможными способами, предъявляя сотни аргументов. Я сотни раз слышал от женщин заезженную фразу вроде: "настоящий мужчина делает, а не говорит", и я ведь делаю - никто не скажет что нет, но с Сиэлем это почему-то не работает. Не знаю, что с моей дамой: то ли она слишком недоверчива и подозрительна, то ли дело в каких-то комплексах и неуверенности в себе. А может, она считает меня недостойным даже шанса. И к чему вообще тогда все старания?
Вариант, что Сиэль - не моя дама, я решительно исключаю. Вариант, что он не дама вообще, я обещаю себе рассмотреть позже.
- Мне есть дело. Не знаю кому еще, но мне - есть.
- А почему?
Он оживляется, убрав руку от лица, подается вперед и смотрит мне прямо в глаза, пытаясь найти в них что-то, чего там нет и априори быть не может. И будет плохо, если он обнаружит там это отсутствие.
- Я забочусь о тебе, - убеждаю его я, стараясь чтобы это прозвучало как можно более искренне.
- А почему?
Почему, почему! Вот что ты хочешь от меня услышать, а, Сиэль? Может каких-нибудь абсурдных признаний в особо чистых чувствах и заверениях в вечной верности? Я бы и не против играть до конца, раз уж встал на эту тропу самоуничижения, но где гарантия, что если я скажу сейчас слащаво-сабмиссивный бред наподобие : "Потому что с тех пор, как увидел тебя, я понял: себе я больше не принадлежу", он опять не бросит в меня своим сиэлевым "а почему?".
- Знаешь, Сиэль, было бы неплохо, если бы между нами было больше доверия.
Свой резонный аргумент я заканчиваю тяжелым вздохом, призванным сокрушить его уверенность в моей меркантильности. Но щенок лишь пожимает плечами:
- Ну, я достаточно доверяю тебе, чтобы позволять заниматься моими делами.
А мне нужно большее, гораздо большее. Скажите пожалуйста, позволяет он мне. Я бы открыл этой самоуверенной стерве небольшой секрет: для того чтобы разобраться с его проблемами, мне особого позволения не требуется. Я ведь все равно узнаю, почему ему нужно, чтобы Кельвин окончил свое существование именно попираемый розовой пяткой последнего из Фантомхайв, но мне принципиально важно, чтобы мальчишка поведал мне об этом сам.
- Я просто хочу, чтобы ты знал и помнил, что можешь поговорить со мной обо всем. Я всегда поддержу тебя. Во всех твоих желаниях.
Я вроде не сказал ничего странного, но Сиэль закусывает нижнюю губу и отчаянно краснеет, словно юная скромница, впервые задумавшаяся о том, какое противозачаточное лучше выбрать для вступления во взрослую жизнь, с минимальным риском нежелательных последствий.
- Хочу... - Бубнит он себе под нос. - У нас весь класс собирается в аквапарк... В среду.
А это вообще при чем?
- Так. И ты тоже решил организоваться?
Сиэль кивает.
- Ага. В субботу. С тобой.
***
Ресторан, в котором Стивен Берри зарезервировал столик для нашей встречи, являлся одним из самых дорогих и фешенебельных в Лондоне. Превосходная кухня, великолепный сервис, роскошная обстановка, а главное - посетители. Среди собирающихся здесь сливок общества всегда можно приметить пару-тройку тех, кто обращался за помощью в таких делах, как убийство по расчету, убийство с целью защитить семью, убийство, рассчитанное на то, чтобы запугать, кровная месть. Не всегда к нам, конечно. Но часто.
Вот они, сидят здесь - респектабельное заведение, соответствующее их статусу и запросам. А на деле что-то вроде негласного клуба анонимных прожигателей жизни. В каждом из сидящих здесь я вижу потенциального клиента и, сказать по правде, это меня раздражает. Стивену нравится бывать здесь: он лишний раз убеждается в процветании своего дела, а вот я не могу отделаться от мыслей о новых заказах, о работе. Я бы не выбрал этот ресторан для сегодняшнего разговора, но решил, что в моих же интересах, чтобы Берри сегодня был доволен абсолютно всем.
Столики здесь были расставлены на таком расстоянии друг от друга, что вы могли спокойно обсуждать свои дела, не опасаясь, что тема обсуждения случайно залетит в уши, не предназначенные для нее, персонал был более чем ненавязчив.
Весьма достойное место для того, чтобы сделать предложение руки и сердца своей возлюбленной, ну или сообщить боссу о своем желании убить кого-то. Жениться я пока не собираюсь.
Стивен пребывал в довольно благодушном настроении и начал, как всегда, не по делу. Поведал о достижениях своей любимой баскетбольной команды, сообщил, что летом планирует отдохнуть от трудов праведных где-нибудь на Мальдивах и нужен заместитель - я не хочу, нет?
Я хочу? Я не знаю. Я подумаю.
Когда мы наконец закончили с баскетболом, обсуждением перспектив на лето и даже расправились со стейком, политым гранатовым соусом, я решил перейти непосредственно к цели сегодняшней встречи. Берри не может говорить о чем-то серьезном во время еды, другое дело, когда наевшись, он начинает глушить спиртное. Вот тут он превращается в само внимание, и когда официант принес нам бутылку виски и вторую - с мартини, я вежливо сообщил Берри о своих планах:
- Мне нужен Кельвин. Ты знаешь, я все сделаю сам: он просто пропадет, а потом его найдут где-нибудь мертвым на окраинах города. Или не найдут вообще. Я связался с тобой лишь по той причине, что это не мелкая сошка, которой никто не хватится в случае исчезновения. Не знаю, какие у тебя дела с этим человеком, и решил предупредить: если они есть, приношу свои извинения, но тебе придется уладить их в ускоренном темпе, потому что скоро его не станет.
Берри взял в руку толстостенный бокал, наполовину наполненный мартини и постучал по прозрачному стеклу толстым указательным пальцем. Он слушал меня внимательно, и его лицо не выражало озабоченности или недовольства. Когда я закончил он кивнул, давая понять что услышал все, что я ему сообщил. Опрокинув в себя содержимое бокала, он развел руки в сторну и наградил меня широкой доброжелательной улыбкой.
- Ты обратился ко мне по поводу Кельвина. Он связался со мной, чтобы поговорить о Фантомхайве.
В моем мозгу проносятся самые разнообразные предположения, призванные помочь мне уразуметь, зачем именно Кельвину вдруг понадобилось что-то, принадлежащее мне, ожидал ли такого поворота мальчишка, и стоит ли ему об этом сообщать, но все мои сумбурные размышления выливаются в одно слово:
- Сиэль.
Берри кивает, не оставляя ни малейших сомнений по поводу тому, о каком именно Фантомхайве идет речь в данный момент. Действительно, как будто кроме него есть еще носители фамилии древнего рода. К сожалению нет.
- Он хочет его обратно. Себе в личное пользование.
Мои губы непроизвольно сжимаются, и я хмурюсь. Мне совсем не нравится, что кто-то использует такие выражения, говоря о Сиэле. Я не против чтобы к мальчишке применяли слова "в личное" и "пользование", но раз уж вы собираетесь характеризовать его именно таким образом, сделайте привязку непосредственно к Себастьяну Михаэлису, вот он я, здесь, так будьте же так добры.
- Кельвин безумен, - продолжает Берри. - У него всегда были пристрастия к детям, но сейчас это переросло в маниакальную одержимость этим мальчишкой, Фантомхайвом.
- Фантомхайвом занимаюсь я.
Я стараюсь, чтобы мои слова и то, как я их произношу, сделали мое обращение к Стивену Берри максимально убедительным, но он явно не хочет прочувствовать всю важность и безапелляционность моего заявления, потому что качает головой и ободряющая улыбка, растягивающая его губы с аккуратной полоской усиков прямо над ними, пропадает где-то в очередном стакане виски.
- Мне кажется ты забыл, кто ты такой, - заговаривает он снова, и я больше не слышу доброжелательных ноток в его голосе. - Демон, который может обогнуть весь земной шар за несколько суток, убрав по пути всех лишних людей вдоль экватора, готовит завтраки для бедной сиротки и вырезает в подворотнях глаз у мальчишек, которые косо на нее взглянули. Школьники, Себастьян. В последние несколько месяцев ты занимаешься тем, что методично вырезаешь школьных хулиганов.
Я просто решил сделать свой личный вклад в воспитание современной молодежи, но как это обычно бывает, никому нет дело до моих высоких идейных побуждений - да кто вообще разделит со мной мою заботу о подрастающем поколении.
- Наряду с тем, что решал и все остальные возникающие у тебя ко мне... Вопросы.
Мое замечание вполне резонное. Я продолжал брать все дела, которые подкидывал мне Берри, и это не смотря на то, что у меня больше не было весомых причин заниматься этим. Это всегда было просто работой, а не чем-то вроде хобби, я никогда не говорил, что хочу посвятить всю жизнь вращению в преступном мире Англии. Для достижения цели - все средства хороши. Истина, которая стара как мир или вон та развалина в сером костюме строгого покроя от известного кутюрье. Румяна на дряблых щеках, яркая помада намазана на тонкие губы - могу поспорить, такими можно высосать и сожрать смятенную душу, настолько они омерзительны в своей жалкой, неуместной претензией на сексуальность. Я знаю ее - она попросила Стивена, чтобы он убрал ее мужа, потому что тот "уже совсем в летах" и лучше ему будет "благополучно уйти на покой и не мешать вбирать в себя радости еще отпущенных мне лет". Сейчас она смеется, ослепительно сверкая зубными протезами, и все ее тошнотворные потуги быть желанной и элегантной направлены на сидящего напротив нее джентльмена лет тридцати, который совсем недавно стал ее законным супругом, после того как его предшественник получил от неофициального туристического агентства "Стивен Берри и Ко" путевку в загробный мир - в один конец. Джентльмен кладет свою гладкую ухоженную руку на морщинистую, всю в коричневых пятнах, подрагивающую руку своей спутницы жизни. Он смотрит на нее с умилением и нежностью, но я очень сомневаюсь, что светлые чувства, горящие в его глазах, адресованы этой дряхлой конечности. Массивные кольца на ее пальцах, сплошь усыпанные бриллиантами и рубинами, куда более подходящие претенденты на искреннюю любовь и восхищение. Пускай старуха пребывает в счастливом неведении, ну а я знаю, что сей Давид уже успел устыдиться содеянного и считает, что должен вернуть Вирсавию ее законному супругу, а так как призвать его обратно никак не возможно, он обратился к тому же Берри с просьбой пробить еще один билет на тот свет.
Но лично я и не подумаю быть организатором предстоящей встречи современных Урии и Вирсавии, увольте.
- Тем более, - Берри заговаривает, напоминая о себе, а мне, по правде говоря, уже надоело. - Себастьян, именно об этом я и говорю! Сравни то, что ты делаешь для меня, и то, что творишь для этого мальчишки. Тебе самому не смешно?
- Я что-то не понимаю сейчас, Стивен. Тебя так волнует слегка повысившаяся за последнее время детская смертность в Соединенном Королевстве? Или проблема в чем-то другом?
- Проблема в тебе, Себастьян, не во мне. Ты становишься проблемой. Я не знаю что за кару ты уготовил мальчишке, потому что пока, единственное что ты с ним сделал - сунул под себя как третье яйцо. А ты - наседка с двумя собственными. Если они еще там. Этот Кельвин просто псих, так что послушай меня и не нужно выделываться! Не важно, что ты планируешь сделать с Фантомхайвом, как отыграться на его шкуре за смерть своей семьи. Но если ты передашь его в безраздельное пользование Кельвину, поверь, Винсент и его жена будут вращаться в своих гробах как лопасти крейсера, пока их единственного отпрыска будет пялить эта туша. Приведи мальчишку ему - приведи сам, передай из рук в руки. Поприсутствуй при сцене воссоединения. И я клянусь тебе, Себастьян, твоя месть будет совершенной. Ты же знаешь: я всегда рад помочь тебе с этим. Позаботиться о том, чтобы ты воздал своим врагам то, что им причитается. Если бы барон брал парнишку на усыновление, я бы не стал вырывать у тебя твой кусок, нет. Но когда это не расходится с твоими интересами, и вдобавок пересекается с моими, отказа я не приму.
Вот она - чистая американская манера вести дела, прошу прощения - бизнес. Такие вульгарные, грубые выражения в адрес того, с кем хочешь решить какой-то вопрос мирным путем. И они всегда думают, это сработает. А вот я что-то не нахожу в себе сил поддержать Стивена Берри в этой уверенности.
И я не буду думать о том, что он говорит про Кельвина и Сиэля. Он его... Будет что? С чего подобные заверения? Это уже было что ли - такое?
Я же говорю: я не буду думать об этом сейчас. Я подумаю об этом потом, потому что мы находимся в респектабельном заведении, и я не уверен, что мое дальнейшее поведение будет соответствовать его кодексу, если я продолжу анализировать полученную сейчас информацию и делать определенные выводы на ее основе.
Я аккуратно кладу столовые приборы на тарелку и вытираю губы белоснежной салфеткой. Что касается ужина - он был превосходен.
- После всего этого... У меня к тебе один вопрос. Ты не поможешь с Кельвином?
Берри качает головой.
- Кажется, ты не понимаешь, Себастьян. Именно это я и делаю: помогаю одновременно тебе и себе. С Кельвином. С Фантомхайвом. Только, я вижу, ты не хочешь принимать эту помощь.
- Предпочитаю разобраться сам.
- Разобраться, я так понимаю, ты собираешься не с Фантомхайвом. А с бароном. Даже при том, что я запрещаю тебе это делать.
- Да. Я - ваша проблема.
Его глаза сужаются, и уголок полных губ дергается вниз. Он в ярости, могу сказать наверняка.
- Ты открыто идешь против меня. И причина - мальчишка!
- Дело не в нем вообще.
- Тогда какого черта ты творишь?! Почему так поступаешь?
- Потому что могу.
***
Когда день, в который несколько не самых умных учеников моей новой школы попытались развести меня на деньги путем применения грубой силы, все же настал, я не стал решать все обходными путями и переговорами. Сиэль появился как раз в тот момент, когда я объяснял второму из покусившихся на мои финансы лоботрясу, что обижать младших нехорошо, вымогать деньги у слабых - подло, но пытаться провернуть такой номер с тем, кто старше тебя, сильнее, и не замедлит отбить всякую охоту к подобного рода занятиям, просто глупо.
Он стоял, прислонившись к стене и, засунув руки в карманы внимательно наблюдал за тем, как я даю напутственный тумак второму из моих несостоявшихся обидчиков - первый успел покинуть школьный двор парой минут раньше. Лицо моего единственного зрителя выражало крайнюю степень довольства, а когда я закончил, он оттолкнулся правой ногой от кирпичной кладки и подошел ко мне.
- А я не знал, что ты так можешь.
- Так - как? Умею драться?
- Просто твоя рука...
- А, это, - я смотрю на кисть, скрытую черной кожей перчатки так, словно вижу ее впервые, потом поднимаю взгляд и улыбаюсь Сиэлю в ответ.
- Это не мешает. Ты тоже можешь освоить несколько неплохих приемов. Могу научить если хочешь - всегда полезно уметь дать отпор.
Он краснеет, и я понимаю, что Сиэлю не очень нравится то, что он слышит. Ну, в принципе да, зная, как складываются его отношения в школьном коллективе, удивляться нечему. Тем не менее он кивает, я смотрю на его теперь уже угрюмое лицо и внезапно вспоминаю, как в приюте отбивал малышей, которых лупили ребята постарше, как они стояли потом передо мной с таким же угрюмым лицом и бурчали что они могли бы и сами, а потом выдавливали что-то вроде "спасибо, Джейк", и смущенно предлагали свою порцию сладкого после обеда. Я выпрямляюсь и картинно сгибаю левую руку в плече, демонстрируя мускулы заявляю:
- В любом случае, пока ты будешь тренироваться, и идти к успеху, помни - у тебя всегда есть я!
- О. Вот как.
Когда я поворачиваюсь, то уже знаю, кого увижу. Этот глубокий мягкий голос - безукоризненно вежливый, баланс сарказма и общепринятых норм приличия соблюден на отлично. Опекун Сиэля стоит перед нами и смотрит на меня в упор, на губах доброжелательная улыбка.
- Здравствуйте, мистер Михаэлис, - здороваюсь я. Он протягивает мне руку и крепко пожимает ее, не отрывая взгляда.
- Просто Себастьян и можно отбросить "мистер".
Я бы с удовольствием отбросил и мистера, и Себастьяна с ним заодно.
- Ты на машине? - Интересуется Сиэль и подходит ближе. Михаэлис выпускает мою руку и тянется к нему, поправляя съехавший набок синий бант на шее своего воспитанника. Он отводит с лица Сиэля волосы, заправляет темные прядки за аккуратное ушко, и этот жест настолько естественный, что я ни на мгновение не сомневаюсь в том, что мужчина, у которого живет Сиэль, практикует подобные прикосновения к нему регулярно. Тот не отстраняется, и лицо Себастьяна выражает крайнюю степень довольства.
- Да. Поедем в кино, если ты не против? Сегодня премьера фильма, который я с прошлого года жду. Зная твои вкусы, уверен, он и тебе понравится.
- Извини, Себастьян, но мы вроде как уже договорились с Остином. В автоматы, знаешь.
Удовлетворение на лице Сиэля, когда он отказывает опекуну, слишком уж очевидное и так же очевидно, что Себастьяна это заявление в восторг не приводит.
- Вот как, - безэмоционально повторяет Себастьян.
- Отвезешь нас?
Любезная улыбка возвращается на губы мужчины.
- Кто, как не я.
***
Кто как не Себастьян Михаэлис любезно отвезет тебя в игровые автоматы с твоим дружком-недомерком, не расплескав ни капли недовольства, которое медленной струйкой вливается в и так не пустую чашу терпения. Кто как не Себастьян Михаэлис просидит в машине два с половиной часа, ожидая пока ты выйдешь с эти своим приятелем из игрового зала, и молча запихает в рот очередную сигарету, потому что покинув данное увеселительное заведение, вы приняли вполне естественное решение посетить какую-то закусочную рядом.
Нет, прости конечно, Сиэль, я не прав, он вовсе не недомерок, этот твой Остин. Высокий. И лет ему будет... Восемнадцать, думаю, будет. Наверное. Но стой, он же учится в одном классе с тобой, правильно? В восемнадцать?
Недоумок.
И с этим недоумком ты сейчас сидишь в дешевой закусочной, после того как больше двух часов вы с ним стреляли по виртуальным роботам из лазера, а до этого находились в одном классе с самого утра. В закусочную ты пошел. Перекусить тебе захотелось. Не знаю, что случилось с твоими бескомпромиссными вкусовыми пристрастиями, но я совершенно уверен, что то, что ты там ешь сейчас, не идет ни в какое сравнение с теми блюдами, которые имею милость подавать тебе я. Даже отсюда я вижу вывеску меню, гордо возвещающую о гамбургерах, картофеле фри и салатах, залитых целой рекой майонеза. Не домашнего приготовления, а купленного в дешевом супермаркете, оптом, практически по рыночной стоимости, щедро сдобренного консервантами, загустителем и усилителем вкуса, уверен на все сто. Ты вообще понимаешь, как издеваешься над своим организмом, а, Сиэль? А потом, одно дело твое самодурство, но что насчет меня? Думаешь, мне нравится торчать здесь и караулить здание, периодически делая кружок-другой, чтобы проверить, как там у черного входа.
А все Стив, который решил пойти по пути бескомпромиссности и лишить меня заслуженного трофея, заставить распорядиться в соответствии с его желаниями совсем новеньким Сиэлем, которого я наконец приобрел на этой дешевой барахолке под названием "Лондон", чуть ли не с руками оторвал. И этот Кельвин. Берри утверждает, что мне даже пытаться не стоит, все равно не получится устроить Сиэлю такой ад, который задумал для него этот неизвестный мне тип, и думает я просто молча проглочу подобные оскорбления.
Пока не известный тип.
Я еще не начал расследования, а пора бы, потому что если я не хочу, чтобы Сиэля увели прямо у меня из под носа, нужно шевелиться быстрее и убрать Кельвина, выполнить уже приказ мальчишки.
Черт. Тебя. Дери. Сиэль.
Вы видите, что он со мной делает, правда? Скажите что да, а еще лучше сделайте вид, что вообще ничего не слышали. Я даже мыслить начинаю как слуга, первая часть фразы - и я хозяин положения, а под конец скатился в озабоченные наемники-дворецкие.
Но на самом деле не нужно заблуждаться, я просто приглядываю за своей собственностью, только и всего. Не хочу, чтобы ее украли или испортили, вот только этого мне сейчас не хватало. Было бы неплохо, если бы Сиэль вообще побольше сидел дома, а то приспичило ему сходить поразвлечься, развлечься мог бы и со мной, неужели не ясно, ведь так было бы удобней для всех, а может... Может я тоже не против зайти немного пострелять, боишься что выиграю, да, Сиэль? С моим-то опытом. Ерунда конечно, дело вовсе не в том, что мне хочется больше времени проводить с мальчишкой. Но охранять-то его теперь нужно. Раньше было проще: ну, получал он свои несколько синяков, приходил домой. Заботливый Себастьян заклеивал ранки и гладил разбитые коленки, внимательно слушал имена обидчиков, а потом трепал по румяной щечке своего приемного сынулю, и заверял, что все образуется, все будет хорошо. А теперь недоследить будет все равно что потерять. Тут понимать надо, чувствовать разницу. Я и чувствую, я же не бесчувственный сухарь. Сухарь у нас Сиэль.
В такие моменты я не устаю воздавать хвалу научно-техническому прогрессу, благодаря которому такое полезное устройство как мобильные телефоны является неотъемлемой частью жизни любого современного человека, ну а я могу быть неотъемлемой частью жизни Сиэля Фантомхайв, даже когда он не сидит со мной на последнем ряду в темном кинозале, а тратит лучшие годы своей жизни, поедая пропитанный маслом картофель в компании своего размалеванного одноклассника. Я смотрю на свои ногти, пока нажимаю на кнопку вызова под коротким именем "Сиэль" и хмыкаю. Красить ногти - одно, а лицо - совсем другое. Мужчины не красят глаза, ясно, Сиэль?
Гудки в трубке сменяются музыкой и гомоном множества голосов, но я звонил чтобы услышать лишь один, его.
- Фантомхайв, - сообщает он мне свою фамилию вместо приветствия.
- Не собираешься домой?
- Настраиваюсь. Пока только мысленно.
- Вы все там же? Я за тобой заеду, только скажи ко скольки, чтобы я не ждал.
- Думаю, минут через сорок я буду вполне готов лицезреть тебя вновь.
***
- А когда он вернется?
Сиэль пожал плечами, сгребая в кучу колоду карт, беспорядочно раскиданных по всему столу. Сначала они с Джейком играли в шахматы, потом перешли на блэкджек и закончили карточными фокусами - мгновенно перешедший в режим Джокера одноклассник раскрыл Сиэлю парочку номеров, предложив предварительно понять механизм самому. Было весело, и настроение у Сиэля было замечательное - в картах он пока не особо силен, но шахматная партия осталась за ним.
- Думаю, не раньше чем через пару часов.
Остин бросил взгляд на часы, показывающие без десяти восемь.
- Уже довольно поздно, - заметил он. Фантомхайв пожал плечами.
- Ну, у Себастьяна есть работа, знаешь ли. А у меня в холодильнике - готовый ужин. Так что как по мне, пусть спокойно занимается своими делами.
- И ты не скучаешь?
- Скучаю? По Себастьяну?
Глаза отпрыска благородного рода округлились от удивления, вызванного столь нелепым предположением.
- С чего это вдруг мне скучать по Себастьян-ну? - запнулся он, выговаривая имя раздражающей его персоны.
- Я думал, вы близки.
Мальчик яростно фыркнул, запихивая карты в картонную коробочку и возвращая ее владельцу. Вот вам и пожалуйста, одно предположение наивнее другого. Хотя с другой стороны, Себастьян теперь его опекун, может и не лишне чуток подыграть. Так, самую малость. Для поддержания легенды о невероятно чутком, заботливом господине Михаэлисе и его малолетнем подопечном, которого он взял под теплое крыло, в память о своей бессмертной любви. Фантомхайв скрипнул зубами. Он и не думал, что это будет так раздражать, а впрочем, разве ему плохо живется с этим странным...
- А ты можешь каждый день вот так задерживаться после школы? Тебе никто не звонит, не спрашивает где ты.
- Ну я... - Джейкоб замялся, и мысленно Сиэль записал очко в свою пользу. Действительно, если уж говорить о Себастьяне, в свое отсутствие он названивает каждые полтора-два часа, но Сиэль ни разу не слышал чтобы кто-то звонил Остину и интересовался, как у него дела и когда он вернется домой. Не только сегодня - вообще никогда. Фантомхайв задумался. Раньше он как-то не обращал на это внимание.
- Я все же постарше буду.
Ну что за идиотская аргументация. И ведь сколько раз Сиэль ее слышал. Только вот в данном случае, подтекст был другой: ты меня подловил, когда я пытался узнать что-то о тебе, но нет, я тоже не собираюсь откровенничать с тобой. Его это в принципе устраивало. Он стал больше времени проводить с этим странным парнем, но это не значило, что его потянуло на какие-то доверительные разговоры и отношения, большие чем приятельские. Подойдя к столу, на котором стоял графин с водой и две упаковки апельсинового сока, Сиэль налил себе стакан оранжевой жидкости и прислонившись к краю, собрался сделать несколько глотков, когда Джейкоб толкнул его под локоть, потянувшись за своим мобильным, лежащим на другом конце стола. Производственная имитация жидкой составляющей апельсина мокрым липким пятном расползалась на безукоризненно белой рубашке несостоявшегося потребителя, и он возмущенно зашипел, бросив яростный взгляд на одноклассника.
- Нет, ну какого черта, Остин! И откуда у тебя руки растут!
Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что Себастьян бы не одобрил такую экспрессию, но Сиэль тотчас же отмахнулся от нее, одновременно отметив, что вот Себастьян, несмотря на всю свою несносность, криворукостью не страдает.
Неуклюжий гость самолично добавил в собственный адрес еще одно чертыхание, присовокупив небольшое количество нецензурной лексики.
- Ты извини, я это... Сейчас вытру...
Сиэль собирался язвительно поинтересоваться что он там собирается вытирать, если гребаный стакан сладкой жижи уже пропитал его одежду и теперь она противно липнет к коже. Вроде бы мелочь - подумаешь, с кем не бывает, но от неудобств которые он был вынужден сейчас терпеть, приятных чувств к Остину у него явно не прибавилось, поэтому мальчик лишь раздраженно отвел в сторону руку одноклассника с зажатым в ней платком, которым тот наивно рассчитывал устранить последствия апельсиновой катастрофы.
- Да убери ты это! Я сам. Лучше стол вытри. - Раздраженно бросил ему Фантомхайв, аккуратно расстегивая маленькие пуговицы. Парень молчал, не двигаясь с места, и раздраженно шикнув, потерпевший поднял голову, собираясь отпустить очередное нелестное замечание в его адрес.
Когда Джейкоб, стоящий напротив него как истукан, вместо того чтобы выполнять то, что ему было предложено, потянулся к губам Фантомхайва, первой мыслью мальчика было оттолкнуть от себя этого б еспардонного типа, возомнившего себя достойным разделить с ним, Сиэлем, какие-то физические ощущения. Подмочил одежду - почему бы не провернуть то же и с репутацией, так что ли? Держи карман шире, ты, бестолочь. И знай свое место.
Он собирался высказать ему это, используя самый холодный и презрительный тон, имеющийся в его репертуаре, а потом выставить прочь из квартиры Себастьяна. Но внезапно праведное возмущения потомка аристократов викторианской эпохи затмил тот самый зеленый огонек интереса, который тлел в мальчике все это время. Ведь он же хотел попробовать, готов был уже даже попросить - правда, на свой манер. А здесь и стараться не нужно, да и вряд ли Джейк из тех, кто будет противно извиняться после всего и целыми днями маячить перед ним с виноватым видом, с пеной у рта заверяя что ему нечего бояться, что он бы никогда да ни за что, и это просто маленькое недоразумение, а больше я к тебе и не прикоснусь и если хочешь, можем даже закрепить оплеухой - на всякий случай, чтоб тебе спокойней было.
Сиэль колебался лишь мгновение, мысленно прикидывая все плюсы и минусы внезапно открывшейся перед ним возможности. Затем он закрыл глаза, приоткрыв вместо них рот, приглашая Остина делать что он там хочет, и прислушался к собственным ощущениям.
Ему не страшно.
И ему совсем не противно.
Ну, как не противно. Сиэлю претила сама мысль о чьих-то прикосновениях к своему телу, но это относилось к представителям обоих полов, и было связано с врожденной брезгливостью, гордостью и презрению ко всему плебейскому миру, не достойного вращаться вокруг его августейшей особы. Но на данный момент Сиэля занимал тот факт, что мысль о каких-либо действиях сексуального характера с парнем, не вызывает у него чувства гадливости и неправильности. Даже если этот представитель мужского пола не Себастьян Михаэлис.
А он-то думал, так только с ним. Уже окончательно убедил себя, что это коварное существо ухитрилось настроить Сиэля на какое-то особое восприятие, его, Себастьяна, тела. Подмешало что-то в тесто для пирога, а потом нарисовалось перед ним без рубашки, подлило медикаментов в грибной суп, и поцеловало после трепезы. Поцелуй со вкусом грибного супа - это чудовище ничто не смущало. Вырабатывал условные рефлексы, приучал только лишь к себе, преступно соблазнял.
Но прямо сейчас, ощущать прижимающиеся к нему губы Остина было тоже приятно. Правда не так, совсем по-другому, однако даже если степень возбуждения была не слишком высокой, это компенсировалось интересом и удовлетворением вызванного им любопытства.
Джейкоб прижался к нему крепче, продолжая исследовать его рот, и Сиэль ощутил как что-то твердое упирается в его живот.
Что-то.
Мальчик усмехнулся. Он прекрасно знал, чем этот доморощенный соблазнитель тыкал в него, и вот опять - осознание не вызвало у него ни паники, ни отвращения.
Он знал, что больше никто не поступит с ним так, как тогда. Потому что есть Себастьян... И что касается Остина, тут Себастьян ему даже не нужен. Слышишь, Себастьян? Ты не нужен, так что не вмешивайся, не мешай.
- Ты... Ты не против? – Любитель карточных фокусов и гомосексуальных поцелуев отстранился от него и неуверенно заглянул в лицо раскрасневшегося мальчика. - Не против этого?
Фантомхайв облизнулся и плотнее прижался к однокласснику низом тела, не делая однако ни малейшей попытки сблизиться для поцелуя.
- Не против... Нет.
- Ах нет? - Внезапно игриво рассмеялся Джейк, и Сиэль почти пожалел, что согласился ставить этот эксперимент из области самопознания именно с ним, но он быстро отбросил эти мысли. Раз уж решился - делай. По крайне мере Остин явно не настроен спасовать и бросить все на пол пути, что уже неплохо.
Даже после такого долгого перерыва чудесный Мирр сразу выразил готовность помочь, чему я жутко рада.
Тут, правда, еще могут быть косяки, которыми бет несколько недоволен, но все тапки мне, как той, кто хочет просто выкинуть уже этот взвар на дневник. А то висит эта глава над моей головой, и тормозит следующую :/
Название: End Of The Beginning
Автор: [ razzmatazz ]
Дисклеймер: Яна Тобосо
Бета: Leda Lutke, она же Mirr Dollz
Жанр: romance, angst, POV
Размер: Планируется макси
Пейринг: Себастьян/Сиэль
Рейтинг: NC-17, будет точно, но не в первых главах.
Статус: В процессе
Предупреждения: AU, OOC, секс с несовершеннолетним, насилие, жестокость. Ах да, никаких демонов и контрактов)
Размещение: Кому вообще придет в голову это размещать... Если вдруг да, то пожалуйста.
От автора: Критика приветствуется и автором воспринимается адекватно, но просьба сильно не придираться) Наличие комментариев будет радовать и сподвигать на самосовершенствование)
Посвящается: Г.Н.
Глава 11
читать дальшеПроанализировав события этих недель и взглянув со стороны на то, в каком свете предстает моя персона с учетом всего произошедшего за последнее время, я серьезно задумался и решил разобраться в себе и ситуации, устранить эту непонятно откуда возникшую проблему. Результатом всех моих умозаключений являлся простой вывод, что я могу и не делать этого с ним. В конце концов ему всего тринадцать, мне двадцать шесть. Пора уже взять и показать вам этот мой хваленый самоконтроль в действии. Не люблю признавать свои ошибки, но я совершаю их не настолько часто, чтобы тратить время на самобичевание, поэтому лучше просто разложить все по полочкам и выработать оптимальную линию поведения в соответствие с уже имеющимися перед глазами последствиями.
Определенно, был момент, когда я сорвался. Срывался несколько раз. Методично, изо дня в день. Эти ласки, неслучайно случайные касания, поцелуи, настырно проталкиваемый мною на подпись в парламент план совращения малолетних – шло, в общем-то, неплохо, но теперь мне кажется, что без него будет даже лучше. В разы.
Очень надеюсь, что никому не придет в голову заподозрить меня в каких-то сомнительных благочестивых помыслах: мне думается, я много раз доказывал, что нет, не стоит. Все дело в том, что несмотря на весь хаос сложившейся ситуации, которая постепенно затягивает меня как болото, раскинувшееся среди зыбучих песков, я все еще способен чувствовать, в какую сторону качается маятник той максимальной выгоды, которую я смогу для себя извлечь в ходе дела о Сиэле Фантомхайв.
Ведь он, в сущности, еще совсем ребенок. Неразумный ребенок, вообразивший себя уполномоченным сжимать в своих немощных кулачках бразды правления, отдавать приказы и выдумывать наказания.
Чем бы дитя не тешилось.
Сейчас я мысленно воссоздаю в памяти первоначальную схему, по которой намеревался действовать: забота, покровительство, защита, участие и бескорыстная помощь старшего младшему. Снисхождение к капризам. Потакание слабостям. Но среди всего этого я что-то не припомню пункта “анальное сношение с отчаявшимся, готовым на все юнцом”. И знаете почему? Потому что изначально я этого не планировал.
Я не планировал всю эту несуразицу с "я так тебя хочу". Я не планировал его настрой "я дам тебе в качестве поощрения". Кровь за кровь, Сиэль, понимаешь? Не "юная попка за услуги первоклассного специалиста по устранению нежелательных персон из вашей жизни". Не удивлюсь, если завтра наткнусь в интернете на похожее объявление его авторства - с такой готовностью он раздвинул передо мной ноги. Лежа подо мной, раздвинул свои ноги - не стой на пороге, Себастьян, входи, не стесняйся. Я бы и вошел, кто бы сомневался. Сдалось мне церемониться с тем, кто так открыто предлагает себя.
А нельзя.
Не поймите меня неправильно, я не жалею его или что-то вроде. Вот только дело в том, что шлюха мне не нужна, шлюху я себе найду и так. Мне нужен мальчик, который будет мне доверять. Греться в лучах моей доброты и поглощать приготовленную мною выпечку, погружаясь в атмосферу домашнего уюта и спокойствия. Мне нужен Сиэль, для которого я буду незыблемой опорой - пусть даже под его ногами - опорой, в надежности которой он даже не подумает усомниться.
Зачем и почему - вы знаете, повторяться смысла нет.
Ради этого можно поступиться и перепихом.
Перепихом с Сиэлем, естественно.
А вообще, он сам виноват: вот что получается, когда ребенок тринадцати лет изо дня в день ведет себя как опытная стерва со стажем, попирая меня маленькой ступней и возмущенно шикая каждый раз, когда я пытаюсь аккуратно убрать ее со своего тела и подняться, принять вертикальное положение. Но ведь нет - он упорно не оставляет своего желания меня завалить. Я вовсе не отказываюсь от всего ранее сказанного касательно опоры и поддержки, однако совершенно уверен, что если бы из нас двоих сверху вниз смотрел я - на него, то моему взору представала бы лишь встрепанная макушка, на которую хочется положить сильную руку опытного взрослого и погладить, обещая, что все будет хорошо.
Но когда этот щенок пытается быть со мной на равных, когда я вижу дерзкий взгляд и все эти провокационные облизывания раздраженно кривящихся губ, а лежа под его розовой пяткой, рассматриваю голые ноги, гладкие белые бедра и выше... Он снисходительно смотрит на меня этим совсем не детским взглядом, и тут уже опытный взрослый во мне хочет заниматься чем-то более интересным, нежели гладить обиженного ребенка по голове.
А нельзя.
Однако это не значит, что должен отказаться от секса вообще. Я люблю секс, люблю им заниматься, и у меня никогда не было недостатка в партнерах , скорее наоборот - это у них всех была острая нехватка меня. Женщины самых разных типов внешности и сортов - от невинной и слегка чопорной английской леди, протащившей свой классический образ сквозь время, до потертых потаскух, отсутствие свежести у которых с лихвой компенсировалась профессионализмом. Я нагибал светское общество в виде какой-либо титулованной особы, и имел так, что корона слетала с тщательно причесанной макушки, закатываясь под стол, откуда наутро они доставали ее трясущимися руками, напяливали обратно на голову, заверяя себя, что не произошло ничего особенного, что все в порядке.
Я вытаскивал из них нужную мне информацию, я втирался в доверие, я унижал, вколачивая какую-нибудь девственную девицу из хорошей семьи в дешевую кровать третьесортного борделя. И знаете что? Им всем это нравилось. Когда ты весь опутан стальным тросом совершенства и непорочности, который поддерживает тебя высоко над землей, обвиваясь вокруг все сильнее, сдавливая сам воздух внутри тебя, падение вниз приравнивается к полету.
Не знаю, может вам интересно, но вы молчите, смущаетесь спросить, мнетесь, нерешительно переступая с ноги на ногу. Ну так я скажу сам: да, разумеется, у меня были и мужчины. Меня совершенно не волнует какого пола тело, предоставляющее мне удовольствие. Если меня устраивает сам процесс - все в порядке. Есть только одно но: если я трахаюсь с мужчиной, то тот, кто трахает - я. Я вставляю член в задницу, я милостиво разрешаю отсосать мне. Только так и без всяких вариантов вроде "сделаешь мне то же самое?". Нет. И не надо этих разочарованно-оскорбленных взглядов, все равно не подействует.
Видите, какие-то принципы есть даже у меня.
Еще у меня никогда не было детей. Даже не задумывался о такой перспективе, потому что никогда не хотелось. Серьезно, ни разу не рассматривал их как объект сексуального желания. Я вообще не разбираюсь в существах, относящихся к данной возрастной категории, единственное, что я точно знал о детях, что не хочу их заводить. Но вот сейчас я смотрю на свое временное приобретение, и пытаюсь разобраться в своих ощущениях - что к чему.
Стоящий передо мной мальчишка одет в какие-то немыслимые готические оборки: cвободная полупрозрачная пародия на рубашку едва доходит до пупка, в комплекте с данным предметом одежды идут кружевные шорты, а вокруг щиколоток обиваются черные атласные ленты. Он поразительно красивый, с гладкой белоснежной кожей, безупречными чертами лица и губы у него розовые, яркие.
А еще темные пепельные волосы и синие глаза.
Вот скажите, когда я разливался соловьем, описывая Сиэля Фантомхайв, правда вам уже постепенно начинало казаться, что таких больше нет, что это венец творения, в непосредственной близости которого я схожу с ума, пленимый его совершенной наружностью? Не лукавьте, скажите как есть. Уж я-то пойму, сам грешен. Только видите ли, мы не в Китае находимся. И не в знойной Африке. Таких тощих синеглазых мальчишек с темными волосами по Туманному Альбиону бегает целая ватага, скажу даже больше: этот, который напротив меня, будет даже привлекательнее нашего малолетнего графа, потому что в глазах его не светится надменное "засунь свою гордость и член куда подальше, только не в меня, и ступай на кухню, да приготовь мне парфе". Нет, вот он, передо мной: покорный и готовый на все. Готовый быть полностью моим, исполнять все мои капризы, вместо того чтобы нагружать меня своими прихотями и проблемами - и все это за несколько хрустящих банкнот.
Он робко улыбается мне и подходит к ближе к кровати, на которой я сижу, становится между моих разведенных ног, нерешительно касаясь руками моей груди.
- Чего вы желаете? Чего бы вам хотелось? - задает он наводящий вопрос, пытливо смотря в мои глаза.
- Как тебя зовут?
- Сиэль.
- Правильно. Но не совсем. Повторим?
Мальчик закусывает губу, поняв допущенную оплошность, и молча кивает.
- Как тебя зовут? - спрашиваю я снова.
- Я Сиэль, хозяин.
- Вот так. Хороший мальчик.
Я бы сделал это с ним нежно и осторожно. Может, кто-то из вас сомневается в правдивости моих слов, но я действительно имею в виду то, что говорю.
Осторожно уложить на кровать, пососать бусины затвердевших сосков, накрыть ладонью пах. Целовать, поглаживая чужой язык своим собственным.
Ему бы понравилось, уверяю.
Этот, который лежит сейчас подо мной, и из одежды на нем остались только черные ленты, гладкой прохладой скользящие между нами, уже тяжело дышит и подается вперед, прижимаясь к моему телу. Он сам ловит своими пухлыми губами мои, и трется маленьким членом о мой живот. Обхватывает меня за шею, ласково перебирает волосы на затылке.
Я бы позволил Сиэлю вот так: взять инициативу в свои руки. Показал бы, что бояться в общем-то нечего. Да, Сиэль, я собирался тебя поиметь, оттрахать в тугую дырочку твоей маленькой задницы, но у меня для тебя небольшая новость: то, что я этого хотел, вовсе не означало, что я раздолбил бы ее до непригодного состояния и заставил бы тебя помучиться. Ты же знаешь, весь смысл совершенно не в этом. Доверие. И твоя душа. Вот что мне было нужно. Так что трахал бы я тебя с душой.
Но ты отказался. Согласился вернее, но так, что пришлось вежливо отказаться мне.
Это как: не желаете ли кусок пирога? Мы предлагаем, но только попробуйте согласиться, это только на показ, есть не разрешается. Ну как, будете?
Нет-нет, что вы, у меня сейчас период воздержания. Епитимья. Пост.
Так что теперь у меня задушевные потрахушки с чем-то вроде сиэлезаменителя. Его можно вертеть в разные стороны, раскладывать по своему усмотрению, использовать как мне вздумается и вообще, он гораздо более функциональный, чем оригинальная модель.
Он очень послушный и податливый. Я ставлю его на четвереньки, и когда надавливаю на поясницу, мальчик послушно прогибается, выпячивая попку кверху. Я слегка шлепаю по ней, и он только охает, но и не думает отодвигаться. Потому что знаешь, Сиэль, я даже не сделал ему больно. Ему это нравится, и тебе бы тоже понравилось, если бы ты соизволил хотя бы захотеть попробовать со мной. Сам, знаешь? А не так как тогда.
Да, да, Себастьян, бери уже что хотел, и вали по моим делам дальше.
Я щедро смазываю дырочку мальчишки лубрикантом, и вставляю внутрь палец, ощущая как сжимается вокруг тугое колечко мышц. Тугое, но натренированное. Когда я добавляю второй палец и начинаю растягивать скользкое розовое отверстие, он тяжело дышит и плавно насаживается на мои пальцы. Я не вижу его лица - только волосы. Цвет и прическа почти такие же как у Сиэля, и я представляю что это он, но слишком отчетливо понимаю, что нет.
Тебе бы стоило поучиться у него покорности и послушанию, ясно, Сиэль? Видишь, как ему приятно? Все потому что он не ломается, не то что некоторые, не будем тыкать пальцем. А если и будем, то не в тебя, и только в качестве прелюдии, чтобы после заменить эти самые пальцы на что-то более весомое.
У меня выходит отличный секс, и ужасно, что ты лезешь мне в голову, когда так хорошо вдалбливаться в это податливое юное тело. Тугое, влажное, жаркое - оно дарит мне гамму столь приятных ощущений, а я говорю только с тобой, пытаюсь объяснить что-то, доказать, набить цену своими способностями в области членопихания. Уйди, Сиэль, хорошо? Закрой дверь и подожди там, снаружи. Сейчас он делает мне хорошо, не ты. Вот и говорить я буду с ним, а не с тобой.
И я прикрываю глаза и, зарываясь пальцами в мягкие пепельные волосы, тяну мальчишку на себя, заставляя выгибаться сильнее. Он протяжно стонет, и я словно со стороны слышу свое пыхтенье:
- Вот так, Сиэль, еще немного... Расслабься... Расслабься, Сиэль... Не сжимайся так...
И он скулит:
- Да... Хозяин... Еще!.. То место... Сильнее! Еще раз туда... Пожалуйста!
***
После всех этих последних событий я серьезно подумал... Впервые по-настоящему задумался о том, что же все-таки происходит. И загвоздка была в том, что мне это нравилось. Я разыгрывал оскорбление своих благородных чувств, мысленно вспоминал все унизительно-презрительные высказывания в адрес такого непринимаемого обществом социального явления как мужеложество, пытался определить, как в случае очередной критической ситуации все же эффектней будет пробить пощечину: тыльной или внутренней стороной ладони. Репетировал даже, стоя перед зеркалом. Но в глубине души все мои желания сводились к тому, чтобы Себастьян просто схватил меня покрепче и, прижав к какой-нибудь горизонтальной или вертикальной поверхности, навалился сверху, пихая свой язык в мой рот и сделал со мной что-нибудь такое... Просто сделал бы уже что-нибудь наконец.
Я помню, как развлекался со мной тот боров, и ненавижу каждую секунду, каждое мгновение. Но самое ужасное заключается в том, что когда я лихорадочно облизываю вспухшие от поцелуев Себастьяна губы, старательно пытаясь генерировать холод и презрение во взгляде, в голову лезут отвратительные мысли, что я, кажется, знаю, что именно хочу попробовать сделать с Себастьяном.
Только не так как было тогда, нет. Это же Себастьян. Значит с ним было бы совсем по-другому.
Себастьян приносит мне завтраки в постель и помогает одеваться, прикасаясь ко всему телу в процессе. Он оглаживает мои ноги, натягивая на меня гольфы, а затем проводит по голым бедрам, потому что без того, чтобы расправить на моем теле безукоризненно отглаженные шорты, обойтись нельзя никак. Кончики черных ногтей слегка царапают мою шею, когда он повязывает школьный бант поверх белоснежного воротника моей рубашки, благоухающей свежестью морозного воздуха или сиренью - в зависимости от того, какой ополаскиватель для белья предпочел хозяйственный Себастьян на этот раз, потом я болтаю ногами и требую принести сюда мои туфли и одеть прямо сейчас - не собираюсь пыхтеть в холле перед выходом, возясь со всеми этими шнурками. И он выполняет. Правда, улыбается при этом так, что я не совсем уверен - это он так умиляется или мысленно борется с желанием снять с меня этот синий бант, и зашнуровать мою шею вместо начищенных до блеска туфель. Но это все неважно, что он там про себя думает, потому что когда я говорю - он делает. А раз Себастьян добровольно передает себя в мое практически полное подчинение, значит ,если бы дошло до того... ну... До удовлетворения желаний, то он сделал бы это таким образом, чтобы я получил максимум удовольствия при минимуме неудобств. Иначе и быть не может, не решится ведь он опозорить честь новоявленного слуги семьи Фантомхайв.
Тогда на диване... Вот кто бы понял, что я не могу просто сказать "да" если хочу. Нет, обычно если я хочу чего-то, я могу и приказать, не то что попросить. Но только не тогда, когда дело касается подобных странных забав.
Если он спросит меня "Сиэль, ты не против? Нет?" я скажу Пошел к черту, Себастьян. Если он попросит меня Сиэль, ну пожалуйста, позволь, я так хочу... - я скажу к черту, Себастьян, просто проваливай и не показывайся мне больше на глаза, идиот.
Скорее всего я даже влеплю ему тщательно отрепетированную пощечину - наотмашь. Чтобы не надумал там себе чего, например, что я хочу но молчу.
Нет, ну неужели правда так сложно до этого дойти? Просто нужно же понимать в конце-концов, что нет такого расклада, когда я скажу "да", и это будет звучать именно как "да, я не против, потому что тоже хочу попробовать с тобой". Максимум, что я могу сделать, это сказать да, Себастьян, хорошо, я позволю тебе лизнуть разок, потому что ты хороший пес, и с готовностью пускаешь в ход клыками, когда речь идет о тех, кто мне не по нраву".
Вот так я могу, это... Это еще как-то приемлемо.
Проблема в том, что я сделал, и он не понял, не прокатило, совсем все вышло не так.
Я, понимаете ли, думал что тогда на диване, после всех моих слов этот образец беспардонности возденет руки к небу и, возблагодарив небеса, продолжит и дальше делать мне приятно. А вышло наоборт - я его спугнул и спровоцировал приступ паники и самобичевания. Вы же слышали все только что, скажите теперь, я этого хотел, а? Нет.
А теперь он свернул все свои поползновение и больше ни-ни, лишил меня даже даже того, что давал раньше.
Просто поймите меня правильно: начал ведь не я. Мне и дела не было до этого сильного мужского тела, глубоких поцелуев с языком и слюной и недвусмысленных намеков. Я протестовал, помните? Я надеюсь что да, потому что я не шучу, поначалу я действительно думал что-то там о чести, приличиях и даже этикете. Ну а потом... Потом мне понравилось. И как только я вошел во вкус и втянулся во все эти своеобразные забавы, этот доморощенный демон-искуситель решил облачиться в рясу и уйти в монастырь имени святого Себастьяна.
Святой Себастьян.
Интересно, тебя назвали в его честь, и ты вдруг решил соответствовать? Или с чего вдруг такая скромность и порывы к целомудрию?
Мне просто интересно как оно ощущается, когда все размеренно и по обоюдному согласию. Вместе с "хочу", а не ударами под дых и вколачиванием в казенную кровать, жесткую, отвратительно скрипящую от каждого движения. Я даже не знаю, если бы Себастьян отбросил прочь свою святость и сделал еще пару попыток завалить меня, может я даже... ну не знаю, не то что бы сказал "ну давай же, да", но может просто не говорил бы ничего вообще. Молчать же тоже вариант, да? А потом все можно будет списать на изумление и потерю дара речи, как следствие оскорбленного достоинства и попранного самолюбия.
Вы не поверите насколько низко я опустился, но я даже зашел в интернет, с целью просмотреть несколько статеек о безотказных способах соблазнения мужчин, нашел из нескольких предлагаемых типов мужчин тот, под описание которой подходил Себастьян - бездушной сволочи, и был весьма удивлен, потому что как оказалось, сам того не подозревая, итак применял некоторые из предложенных там рекомендаций на практике. Так например в числе прочих значилось: ходить в короткой одежде и злостно игнорировать все оказываемые жертвой знаки внимания. Я закрыл все вкладки и пообещал себе, что позже разберусь, как же случилось так, что в итоге я докатился до того, что меня интересует подобное.
***
- Мне это надоело, – Сиэль захлопывает учебник по истории и в упор смотрит на меня.
Сорок минут назад мой приемный сын зашел в мой кабинет и, холодно поинтересовавшись, не помогу ли я ему подготовиться к промежуточному тестированию, заручился моими горячими "непременно", "разумеется" и "проходи пожалуйста", после чего кряхтя придвинул к моему рабочему столу кресло и вывалил кипу листов с заданиями на мои деловые бумаги, прибив это все сверху стопкой учебников. Он сидел напротив и просвящал меня законами физики таким тоном, как будто оказывал мне величайшую милость, а я терпеливо сносил эту его отвратительную манеру подачи материала, потому что говорил он все правильно, даже исправлять не приходилось. Последние минут десять я слушал не особо внимательно, пытаясь понять, в чем заключается моя помощь, и ожидаются ли от меня какие-то действия кроме исполнения обязанностей внимательного слушателя, и вот пожалуйста: ему надоело, а я не уверен что знаю, что именно.
- Надоело – что?
Его взгляд красноречиво говорит мне, что я должен понять все сам но, сказать по правде, я не могу. Надоело готовиться к экзаменам? Получать после чая кондитерские изделия с кремом, заменить на желе? Надоело рисовать? Ходить в школу? Жить со мной в одном доме? Между прочим, спешу предупредить, что если в качестве продолжения фразы, мальчишка выберет последний вариант, я окончательно выйду из себя. В конце концов, я пошел на все возможные уступки, прекратил даже регулярно предлагать свою помощь в принятии ванны, так и не произнес запланированную фразу "ты не устал? может размять тебе спину?" в тот самый подходящий момент, который я бы обязательно подстроил, а про поцелуи, которые уже стали восприниматься как что-то само собой разумеющееся, теперь и речи быть не может. Так что еще ему не нравится, объяснит мне хоть кто-нибудь или нет? Себастьян Михаэлис весьма многофункционален и обладает разносторонними качествами, а чтобы запустить все эти полезные приложения, нужно лишь одно: попросить. Не нужно говорить со мной загадочными отрывками, ты что, заинтересовать меня так пытаешься? Не стоит, поверь, достаточно и того что есть.
- Мелочиться. Все это слишком незначительно, Себастьян, понимаешь? Ты убрал практически всех, а новых можно сказать и нет. Они все сейчас заняты другим. – мои глаза непроизвольно округляются и я моргаю. Сиэль кровожадно усмехается, глядя в пространство перед собой.
– Топчутся всюду вместе и гадают, что объединяло их с теми кусками мяса, которые раньше были их товарищами, - продолжает он, и я слышу мрачное удовлетворение в каждом слове.
Непосредственная причина смерти Дика Майлза, Патрика Уокера и Тома… Уже не помню, какого Тома – вальжно развалилась в моем кресле, подтягивая под себя голые пятки. Вот оно, прямо передо мной, то, что объединяет их всех, то, что, пожалуй, объединяет с ними даже меня – потому что ведь и я периодически борюсь с мыслью хорошенько скрутить за спиной эти тонкие запястья с голубыми жилками вен, еще глубже вжать в кресло и…
- И дело ведь, в общем-то, не в них.
Взгляд мальчишки становится жестким и холодным. Не таким, как во время наших язвительных перепалок, не презрительным и надменным, когда он говорит со своими сверстниками, возомнившими себя достойными стоять на одной тектонической платформе с последним и единственным отпрыском именитого семейства. Я смотрю в глаза Сиэлю, и внутри он какой-то… пустой.
- Прости, но сейчас... что конкретно ты имеешь в виду? Хочешь играть по крупному? Я не против. Скажи только, во что.
- Да все в то же, Себастьян. Игра та же. Но я хочу сменить противников.
Ты только прикажи.
- Тебе нужно только назвать мне имя. Ты же знаешь имя, правда?
Помоги мне - совсем немного. Все остальное я сделаю сам.
Сиэль кивает. Мой маленький мальчик, которого я пригласил поиграть во владельца прекрасно отлаженной машины смерти, сейчас действительно кажется мне господином, хозяином, вся его надменность, льющаяся на меня ежедневно как расплавленный свинец, ничто в сравнении с этой решимостью и ненавистью, которые волнами расходятся от всей его фигуры. Только меня не задень, я свой, помнишь?
- И титул. Барон Кельвин. Я хочу, чтобы ты достал его мне. Не убивал как тех, нет. Эта мразь должна сдохнуть у моих ног, глядя мне прямо в глаза. Скуля и умоляя о пощаде.
Он выплевывает эти слова, и карандаш, зажатый его тонкими пальцами, разламывается на две половинки. Одна из них, та, что с заточенным острием, падает на мягкий ковер возле металлической ножки моего новомодного кресла - любимый предмет мебели Сиэля, который он стремится оккупировать в любых жилых апартаментах, которые посещает.
- Найди его, выдерни из той удобной норы, куда он зарыл свою отвратительную тушу, и швырни к моим ногам! - цедит он сквозь зубы. Рот сжат в тонкую полоску, тонкие ноздри втягивают воздух маленькими порциями. Я понимаю, что вижу сейчас - Сиэль Фантомхайв сжимает подлокотник кресла и старается не задохнуться от ярости, одновременно пытаясь не показать мне больше чем следует. Прости, Сиэль, но я ведь все равно узнаю.
- Это приказ.
***
- Это месть, да? Ты хочешь отомстить ему? За что? Он что-то сделал тебе? Твоей семье? Родителям?
Сиэль громко фыркает, явно не считая, что лавина вопросов, которую я на него обрушил, достойна вразумительного ответа.
- Кому вообще пришло бы в голову мстить за тех, кого уже нет... Мсти не мсти, счастья это не принесет, и мертвые к жизни не вернутся.
Он задумчиво произносит эту фразу, и я понимаю, что Сиэль Фантомхайв совершенный ноль во всем, что касается заботы о чувствах других людей.
Мелкий сопляк, да что вообще ты знаешь о мести, если раскидываешься подобными фразами? Хочешь сказать, все что я делаю яйца выеденного не стоит, а я глупец, лишь зря теряющий время, добровольно принимающий от тебя все эти унизительные приказы и опускающийся до того, что плачу деньги за секс? Впрочем, довольно спорный вопрос, за что именно я плачу: за возможность удовлетворить физиологические потребности или держать свои фантазии под контролем в присутствии мальчишки.
- Значит, ты мстишь за себя?
Сиэль подпирает щеку кулаком, разглядывая меня, так, словно подозревает в попытках выяснения подробностей государственной тайны, компрометирующей Ее Величество Королеву, с целью дальнейшего разглашения заинтересованным лицам.
А я ведь никому не скажу.
- Ну а тебе-то что за дело?
Что за дело мне. Мне. Он же это не серьезно сейчас, правда?
Откровенно говоря, вся эта ситуация начинает ужасно раздражать. Последнее время я чувствую себя влюбленным ухажером, пытающимся доказать даме своего сердца всю глубину своих чувств, убеждая всеми возможными способами, предъявляя сотни аргументов. Я сотни раз слышал от женщин заезженную фразу вроде: "настоящий мужчина делает, а не говорит", и я ведь делаю - никто не скажет что нет, но с Сиэлем это почему-то не работает. Не знаю, что с моей дамой: то ли она слишком недоверчива и подозрительна, то ли дело в каких-то комплексах и неуверенности в себе. А может, она считает меня недостойным даже шанса. И к чему вообще тогда все старания?
Вариант, что Сиэль - не моя дама, я решительно исключаю. Вариант, что он не дама вообще, я обещаю себе рассмотреть позже.
- Мне есть дело. Не знаю кому еще, но мне - есть.
- А почему?
Он оживляется, убрав руку от лица, подается вперед и смотрит мне прямо в глаза, пытаясь найти в них что-то, чего там нет и априори быть не может. И будет плохо, если он обнаружит там это отсутствие.
- Я забочусь о тебе, - убеждаю его я, стараясь чтобы это прозвучало как можно более искренне.
- А почему?
Почему, почему! Вот что ты хочешь от меня услышать, а, Сиэль? Может каких-нибудь абсурдных признаний в особо чистых чувствах и заверениях в вечной верности? Я бы и не против играть до конца, раз уж встал на эту тропу самоуничижения, но где гарантия, что если я скажу сейчас слащаво-сабмиссивный бред наподобие : "Потому что с тех пор, как увидел тебя, я понял: себе я больше не принадлежу", он опять не бросит в меня своим сиэлевым "а почему?".
- Знаешь, Сиэль, было бы неплохо, если бы между нами было больше доверия.
Свой резонный аргумент я заканчиваю тяжелым вздохом, призванным сокрушить его уверенность в моей меркантильности. Но щенок лишь пожимает плечами:
- Ну, я достаточно доверяю тебе, чтобы позволять заниматься моими делами.
А мне нужно большее, гораздо большее. Скажите пожалуйста, позволяет он мне. Я бы открыл этой самоуверенной стерве небольшой секрет: для того чтобы разобраться с его проблемами, мне особого позволения не требуется. Я ведь все равно узнаю, почему ему нужно, чтобы Кельвин окончил свое существование именно попираемый розовой пяткой последнего из Фантомхайв, но мне принципиально важно, чтобы мальчишка поведал мне об этом сам.
- Я просто хочу, чтобы ты знал и помнил, что можешь поговорить со мной обо всем. Я всегда поддержу тебя. Во всех твоих желаниях.
Я вроде не сказал ничего странного, но Сиэль закусывает нижнюю губу и отчаянно краснеет, словно юная скромница, впервые задумавшаяся о том, какое противозачаточное лучше выбрать для вступления во взрослую жизнь, с минимальным риском нежелательных последствий.
- Хочу... - Бубнит он себе под нос. - У нас весь класс собирается в аквапарк... В среду.
А это вообще при чем?
- Так. И ты тоже решил организоваться?
Сиэль кивает.
- Ага. В субботу. С тобой.
***
Ресторан, в котором Стивен Берри зарезервировал столик для нашей встречи, являлся одним из самых дорогих и фешенебельных в Лондоне. Превосходная кухня, великолепный сервис, роскошная обстановка, а главное - посетители. Среди собирающихся здесь сливок общества всегда можно приметить пару-тройку тех, кто обращался за помощью в таких делах, как убийство по расчету, убийство с целью защитить семью, убийство, рассчитанное на то, чтобы запугать, кровная месть. Не всегда к нам, конечно. Но часто.
Вот они, сидят здесь - респектабельное заведение, соответствующее их статусу и запросам. А на деле что-то вроде негласного клуба анонимных прожигателей жизни. В каждом из сидящих здесь я вижу потенциального клиента и, сказать по правде, это меня раздражает. Стивену нравится бывать здесь: он лишний раз убеждается в процветании своего дела, а вот я не могу отделаться от мыслей о новых заказах, о работе. Я бы не выбрал этот ресторан для сегодняшнего разговора, но решил, что в моих же интересах, чтобы Берри сегодня был доволен абсолютно всем.
Столики здесь были расставлены на таком расстоянии друг от друга, что вы могли спокойно обсуждать свои дела, не опасаясь, что тема обсуждения случайно залетит в уши, не предназначенные для нее, персонал был более чем ненавязчив.
Весьма достойное место для того, чтобы сделать предложение руки и сердца своей возлюбленной, ну или сообщить боссу о своем желании убить кого-то. Жениться я пока не собираюсь.
Стивен пребывал в довольно благодушном настроении и начал, как всегда, не по делу. Поведал о достижениях своей любимой баскетбольной команды, сообщил, что летом планирует отдохнуть от трудов праведных где-нибудь на Мальдивах и нужен заместитель - я не хочу, нет?
Я хочу? Я не знаю. Я подумаю.
Когда мы наконец закончили с баскетболом, обсуждением перспектив на лето и даже расправились со стейком, политым гранатовым соусом, я решил перейти непосредственно к цели сегодняшней встречи. Берри не может говорить о чем-то серьезном во время еды, другое дело, когда наевшись, он начинает глушить спиртное. Вот тут он превращается в само внимание, и когда официант принес нам бутылку виски и вторую - с мартини, я вежливо сообщил Берри о своих планах:
- Мне нужен Кельвин. Ты знаешь, я все сделаю сам: он просто пропадет, а потом его найдут где-нибудь мертвым на окраинах города. Или не найдут вообще. Я связался с тобой лишь по той причине, что это не мелкая сошка, которой никто не хватится в случае исчезновения. Не знаю, какие у тебя дела с этим человеком, и решил предупредить: если они есть, приношу свои извинения, но тебе придется уладить их в ускоренном темпе, потому что скоро его не станет.
Берри взял в руку толстостенный бокал, наполовину наполненный мартини и постучал по прозрачному стеклу толстым указательным пальцем. Он слушал меня внимательно, и его лицо не выражало озабоченности или недовольства. Когда я закончил он кивнул, давая понять что услышал все, что я ему сообщил. Опрокинув в себя содержимое бокала, он развел руки в сторну и наградил меня широкой доброжелательной улыбкой.
- Ты обратился ко мне по поводу Кельвина. Он связался со мной, чтобы поговорить о Фантомхайве.
В моем мозгу проносятся самые разнообразные предположения, призванные помочь мне уразуметь, зачем именно Кельвину вдруг понадобилось что-то, принадлежащее мне, ожидал ли такого поворота мальчишка, и стоит ли ему об этом сообщать, но все мои сумбурные размышления выливаются в одно слово:
- Сиэль.
Берри кивает, не оставляя ни малейших сомнений по поводу тому, о каком именно Фантомхайве идет речь в данный момент. Действительно, как будто кроме него есть еще носители фамилии древнего рода. К сожалению нет.
- Он хочет его обратно. Себе в личное пользование.
Мои губы непроизвольно сжимаются, и я хмурюсь. Мне совсем не нравится, что кто-то использует такие выражения, говоря о Сиэле. Я не против чтобы к мальчишке применяли слова "в личное" и "пользование", но раз уж вы собираетесь характеризовать его именно таким образом, сделайте привязку непосредственно к Себастьяну Михаэлису, вот он я, здесь, так будьте же так добры.
- Кельвин безумен, - продолжает Берри. - У него всегда были пристрастия к детям, но сейчас это переросло в маниакальную одержимость этим мальчишкой, Фантомхайвом.
- Фантомхайвом занимаюсь я.
Я стараюсь, чтобы мои слова и то, как я их произношу, сделали мое обращение к Стивену Берри максимально убедительным, но он явно не хочет прочувствовать всю важность и безапелляционность моего заявления, потому что качает головой и ободряющая улыбка, растягивающая его губы с аккуратной полоской усиков прямо над ними, пропадает где-то в очередном стакане виски.
- Мне кажется ты забыл, кто ты такой, - заговаривает он снова, и я больше не слышу доброжелательных ноток в его голосе. - Демон, который может обогнуть весь земной шар за несколько суток, убрав по пути всех лишних людей вдоль экватора, готовит завтраки для бедной сиротки и вырезает в подворотнях глаз у мальчишек, которые косо на нее взглянули. Школьники, Себастьян. В последние несколько месяцев ты занимаешься тем, что методично вырезаешь школьных хулиганов.
Я просто решил сделать свой личный вклад в воспитание современной молодежи, но как это обычно бывает, никому нет дело до моих высоких идейных побуждений - да кто вообще разделит со мной мою заботу о подрастающем поколении.
- Наряду с тем, что решал и все остальные возникающие у тебя ко мне... Вопросы.
Мое замечание вполне резонное. Я продолжал брать все дела, которые подкидывал мне Берри, и это не смотря на то, что у меня больше не было весомых причин заниматься этим. Это всегда было просто работой, а не чем-то вроде хобби, я никогда не говорил, что хочу посвятить всю жизнь вращению в преступном мире Англии. Для достижения цели - все средства хороши. Истина, которая стара как мир или вон та развалина в сером костюме строгого покроя от известного кутюрье. Румяна на дряблых щеках, яркая помада намазана на тонкие губы - могу поспорить, такими можно высосать и сожрать смятенную душу, настолько они омерзительны в своей жалкой, неуместной претензией на сексуальность. Я знаю ее - она попросила Стивена, чтобы он убрал ее мужа, потому что тот "уже совсем в летах" и лучше ему будет "благополучно уйти на покой и не мешать вбирать в себя радости еще отпущенных мне лет". Сейчас она смеется, ослепительно сверкая зубными протезами, и все ее тошнотворные потуги быть желанной и элегантной направлены на сидящего напротив нее джентльмена лет тридцати, который совсем недавно стал ее законным супругом, после того как его предшественник получил от неофициального туристического агентства "Стивен Берри и Ко" путевку в загробный мир - в один конец. Джентльмен кладет свою гладкую ухоженную руку на морщинистую, всю в коричневых пятнах, подрагивающую руку своей спутницы жизни. Он смотрит на нее с умилением и нежностью, но я очень сомневаюсь, что светлые чувства, горящие в его глазах, адресованы этой дряхлой конечности. Массивные кольца на ее пальцах, сплошь усыпанные бриллиантами и рубинами, куда более подходящие претенденты на искреннюю любовь и восхищение. Пускай старуха пребывает в счастливом неведении, ну а я знаю, что сей Давид уже успел устыдиться содеянного и считает, что должен вернуть Вирсавию ее законному супругу, а так как призвать его обратно никак не возможно, он обратился к тому же Берри с просьбой пробить еще один билет на тот свет.
Но лично я и не подумаю быть организатором предстоящей встречи современных Урии и Вирсавии, увольте.
- Тем более, - Берри заговаривает, напоминая о себе, а мне, по правде говоря, уже надоело. - Себастьян, именно об этом я и говорю! Сравни то, что ты делаешь для меня, и то, что творишь для этого мальчишки. Тебе самому не смешно?
- Я что-то не понимаю сейчас, Стивен. Тебя так волнует слегка повысившаяся за последнее время детская смертность в Соединенном Королевстве? Или проблема в чем-то другом?
- Проблема в тебе, Себастьян, не во мне. Ты становишься проблемой. Я не знаю что за кару ты уготовил мальчишке, потому что пока, единственное что ты с ним сделал - сунул под себя как третье яйцо. А ты - наседка с двумя собственными. Если они еще там. Этот Кельвин просто псих, так что послушай меня и не нужно выделываться! Не важно, что ты планируешь сделать с Фантомхайвом, как отыграться на его шкуре за смерть своей семьи. Но если ты передашь его в безраздельное пользование Кельвину, поверь, Винсент и его жена будут вращаться в своих гробах как лопасти крейсера, пока их единственного отпрыска будет пялить эта туша. Приведи мальчишку ему - приведи сам, передай из рук в руки. Поприсутствуй при сцене воссоединения. И я клянусь тебе, Себастьян, твоя месть будет совершенной. Ты же знаешь: я всегда рад помочь тебе с этим. Позаботиться о том, чтобы ты воздал своим врагам то, что им причитается. Если бы барон брал парнишку на усыновление, я бы не стал вырывать у тебя твой кусок, нет. Но когда это не расходится с твоими интересами, и вдобавок пересекается с моими, отказа я не приму.
Вот она - чистая американская манера вести дела, прошу прощения - бизнес. Такие вульгарные, грубые выражения в адрес того, с кем хочешь решить какой-то вопрос мирным путем. И они всегда думают, это сработает. А вот я что-то не нахожу в себе сил поддержать Стивена Берри в этой уверенности.
И я не буду думать о том, что он говорит про Кельвина и Сиэля. Он его... Будет что? С чего подобные заверения? Это уже было что ли - такое?
Я же говорю: я не буду думать об этом сейчас. Я подумаю об этом потом, потому что мы находимся в респектабельном заведении, и я не уверен, что мое дальнейшее поведение будет соответствовать его кодексу, если я продолжу анализировать полученную сейчас информацию и делать определенные выводы на ее основе.
Я аккуратно кладу столовые приборы на тарелку и вытираю губы белоснежной салфеткой. Что касается ужина - он был превосходен.
- После всего этого... У меня к тебе один вопрос. Ты не поможешь с Кельвином?
Берри качает головой.
- Кажется, ты не понимаешь, Себастьян. Именно это я и делаю: помогаю одновременно тебе и себе. С Кельвином. С Фантомхайвом. Только, я вижу, ты не хочешь принимать эту помощь.
- Предпочитаю разобраться сам.
- Разобраться, я так понимаю, ты собираешься не с Фантомхайвом. А с бароном. Даже при том, что я запрещаю тебе это делать.
- Да. Я - ваша проблема.
Его глаза сужаются, и уголок полных губ дергается вниз. Он в ярости, могу сказать наверняка.
- Ты открыто идешь против меня. И причина - мальчишка!
- Дело не в нем вообще.
- Тогда какого черта ты творишь?! Почему так поступаешь?
- Потому что могу.
***
Когда день, в который несколько не самых умных учеников моей новой школы попытались развести меня на деньги путем применения грубой силы, все же настал, я не стал решать все обходными путями и переговорами. Сиэль появился как раз в тот момент, когда я объяснял второму из покусившихся на мои финансы лоботрясу, что обижать младших нехорошо, вымогать деньги у слабых - подло, но пытаться провернуть такой номер с тем, кто старше тебя, сильнее, и не замедлит отбить всякую охоту к подобного рода занятиям, просто глупо.
Он стоял, прислонившись к стене и, засунув руки в карманы внимательно наблюдал за тем, как я даю напутственный тумак второму из моих несостоявшихся обидчиков - первый успел покинуть школьный двор парой минут раньше. Лицо моего единственного зрителя выражало крайнюю степень довольства, а когда я закончил, он оттолкнулся правой ногой от кирпичной кладки и подошел ко мне.
- А я не знал, что ты так можешь.
- Так - как? Умею драться?
- Просто твоя рука...
- А, это, - я смотрю на кисть, скрытую черной кожей перчатки так, словно вижу ее впервые, потом поднимаю взгляд и улыбаюсь Сиэлю в ответ.
- Это не мешает. Ты тоже можешь освоить несколько неплохих приемов. Могу научить если хочешь - всегда полезно уметь дать отпор.
Он краснеет, и я понимаю, что Сиэлю не очень нравится то, что он слышит. Ну, в принципе да, зная, как складываются его отношения в школьном коллективе, удивляться нечему. Тем не менее он кивает, я смотрю на его теперь уже угрюмое лицо и внезапно вспоминаю, как в приюте отбивал малышей, которых лупили ребята постарше, как они стояли потом передо мной с таким же угрюмым лицом и бурчали что они могли бы и сами, а потом выдавливали что-то вроде "спасибо, Джейк", и смущенно предлагали свою порцию сладкого после обеда. Я выпрямляюсь и картинно сгибаю левую руку в плече, демонстрируя мускулы заявляю:
- В любом случае, пока ты будешь тренироваться, и идти к успеху, помни - у тебя всегда есть я!
- О. Вот как.
Когда я поворачиваюсь, то уже знаю, кого увижу. Этот глубокий мягкий голос - безукоризненно вежливый, баланс сарказма и общепринятых норм приличия соблюден на отлично. Опекун Сиэля стоит перед нами и смотрит на меня в упор, на губах доброжелательная улыбка.
- Здравствуйте, мистер Михаэлис, - здороваюсь я. Он протягивает мне руку и крепко пожимает ее, не отрывая взгляда.
- Просто Себастьян и можно отбросить "мистер".
Я бы с удовольствием отбросил и мистера, и Себастьяна с ним заодно.
- Ты на машине? - Интересуется Сиэль и подходит ближе. Михаэлис выпускает мою руку и тянется к нему, поправляя съехавший набок синий бант на шее своего воспитанника. Он отводит с лица Сиэля волосы, заправляет темные прядки за аккуратное ушко, и этот жест настолько естественный, что я ни на мгновение не сомневаюсь в том, что мужчина, у которого живет Сиэль, практикует подобные прикосновения к нему регулярно. Тот не отстраняется, и лицо Себастьяна выражает крайнюю степень довольства.
- Да. Поедем в кино, если ты не против? Сегодня премьера фильма, который я с прошлого года жду. Зная твои вкусы, уверен, он и тебе понравится.
- Извини, Себастьян, но мы вроде как уже договорились с Остином. В автоматы, знаешь.
Удовлетворение на лице Сиэля, когда он отказывает опекуну, слишком уж очевидное и так же очевидно, что Себастьяна это заявление в восторг не приводит.
- Вот как, - безэмоционально повторяет Себастьян.
- Отвезешь нас?
Любезная улыбка возвращается на губы мужчины.
- Кто, как не я.
***
Кто как не Себастьян Михаэлис любезно отвезет тебя в игровые автоматы с твоим дружком-недомерком, не расплескав ни капли недовольства, которое медленной струйкой вливается в и так не пустую чашу терпения. Кто как не Себастьян Михаэлис просидит в машине два с половиной часа, ожидая пока ты выйдешь с эти своим приятелем из игрового зала, и молча запихает в рот очередную сигарету, потому что покинув данное увеселительное заведение, вы приняли вполне естественное решение посетить какую-то закусочную рядом.
Нет, прости конечно, Сиэль, я не прав, он вовсе не недомерок, этот твой Остин. Высокий. И лет ему будет... Восемнадцать, думаю, будет. Наверное. Но стой, он же учится в одном классе с тобой, правильно? В восемнадцать?
Недоумок.
И с этим недоумком ты сейчас сидишь в дешевой закусочной, после того как больше двух часов вы с ним стреляли по виртуальным роботам из лазера, а до этого находились в одном классе с самого утра. В закусочную ты пошел. Перекусить тебе захотелось. Не знаю, что случилось с твоими бескомпромиссными вкусовыми пристрастиями, но я совершенно уверен, что то, что ты там ешь сейчас, не идет ни в какое сравнение с теми блюдами, которые имею милость подавать тебе я. Даже отсюда я вижу вывеску меню, гордо возвещающую о гамбургерах, картофеле фри и салатах, залитых целой рекой майонеза. Не домашнего приготовления, а купленного в дешевом супермаркете, оптом, практически по рыночной стоимости, щедро сдобренного консервантами, загустителем и усилителем вкуса, уверен на все сто. Ты вообще понимаешь, как издеваешься над своим организмом, а, Сиэль? А потом, одно дело твое самодурство, но что насчет меня? Думаешь, мне нравится торчать здесь и караулить здание, периодически делая кружок-другой, чтобы проверить, как там у черного входа.
А все Стив, который решил пойти по пути бескомпромиссности и лишить меня заслуженного трофея, заставить распорядиться в соответствии с его желаниями совсем новеньким Сиэлем, которого я наконец приобрел на этой дешевой барахолке под названием "Лондон", чуть ли не с руками оторвал. И этот Кельвин. Берри утверждает, что мне даже пытаться не стоит, все равно не получится устроить Сиэлю такой ад, который задумал для него этот неизвестный мне тип, и думает я просто молча проглочу подобные оскорбления.
Пока не известный тип.
Я еще не начал расследования, а пора бы, потому что если я не хочу, чтобы Сиэля увели прямо у меня из под носа, нужно шевелиться быстрее и убрать Кельвина, выполнить уже приказ мальчишки.
Черт. Тебя. Дери. Сиэль.
Вы видите, что он со мной делает, правда? Скажите что да, а еще лучше сделайте вид, что вообще ничего не слышали. Я даже мыслить начинаю как слуга, первая часть фразы - и я хозяин положения, а под конец скатился в озабоченные наемники-дворецкие.
Но на самом деле не нужно заблуждаться, я просто приглядываю за своей собственностью, только и всего. Не хочу, чтобы ее украли или испортили, вот только этого мне сейчас не хватало. Было бы неплохо, если бы Сиэль вообще побольше сидел дома, а то приспичило ему сходить поразвлечься, развлечься мог бы и со мной, неужели не ясно, ведь так было бы удобней для всех, а может... Может я тоже не против зайти немного пострелять, боишься что выиграю, да, Сиэль? С моим-то опытом. Ерунда конечно, дело вовсе не в том, что мне хочется больше времени проводить с мальчишкой. Но охранять-то его теперь нужно. Раньше было проще: ну, получал он свои несколько синяков, приходил домой. Заботливый Себастьян заклеивал ранки и гладил разбитые коленки, внимательно слушал имена обидчиков, а потом трепал по румяной щечке своего приемного сынулю, и заверял, что все образуется, все будет хорошо. А теперь недоследить будет все равно что потерять. Тут понимать надо, чувствовать разницу. Я и чувствую, я же не бесчувственный сухарь. Сухарь у нас Сиэль.
В такие моменты я не устаю воздавать хвалу научно-техническому прогрессу, благодаря которому такое полезное устройство как мобильные телефоны является неотъемлемой частью жизни любого современного человека, ну а я могу быть неотъемлемой частью жизни Сиэля Фантомхайв, даже когда он не сидит со мной на последнем ряду в темном кинозале, а тратит лучшие годы своей жизни, поедая пропитанный маслом картофель в компании своего размалеванного одноклассника. Я смотрю на свои ногти, пока нажимаю на кнопку вызова под коротким именем "Сиэль" и хмыкаю. Красить ногти - одно, а лицо - совсем другое. Мужчины не красят глаза, ясно, Сиэль?
Гудки в трубке сменяются музыкой и гомоном множества голосов, но я звонил чтобы услышать лишь один, его.
- Фантомхайв, - сообщает он мне свою фамилию вместо приветствия.
- Не собираешься домой?
- Настраиваюсь. Пока только мысленно.
- Вы все там же? Я за тобой заеду, только скажи ко скольки, чтобы я не ждал.
- Думаю, минут через сорок я буду вполне готов лицезреть тебя вновь.
***
- А когда он вернется?
Сиэль пожал плечами, сгребая в кучу колоду карт, беспорядочно раскиданных по всему столу. Сначала они с Джейком играли в шахматы, потом перешли на блэкджек и закончили карточными фокусами - мгновенно перешедший в режим Джокера одноклассник раскрыл Сиэлю парочку номеров, предложив предварительно понять механизм самому. Было весело, и настроение у Сиэля было замечательное - в картах он пока не особо силен, но шахматная партия осталась за ним.
- Думаю, не раньше чем через пару часов.
Остин бросил взгляд на часы, показывающие без десяти восемь.
- Уже довольно поздно, - заметил он. Фантомхайв пожал плечами.
- Ну, у Себастьяна есть работа, знаешь ли. А у меня в холодильнике - готовый ужин. Так что как по мне, пусть спокойно занимается своими делами.
- И ты не скучаешь?
- Скучаю? По Себастьяну?
Глаза отпрыска благородного рода округлились от удивления, вызванного столь нелепым предположением.
- С чего это вдруг мне скучать по Себастьян-ну? - запнулся он, выговаривая имя раздражающей его персоны.
- Я думал, вы близки.
Мальчик яростно фыркнул, запихивая карты в картонную коробочку и возвращая ее владельцу. Вот вам и пожалуйста, одно предположение наивнее другого. Хотя с другой стороны, Себастьян теперь его опекун, может и не лишне чуток подыграть. Так, самую малость. Для поддержания легенды о невероятно чутком, заботливом господине Михаэлисе и его малолетнем подопечном, которого он взял под теплое крыло, в память о своей бессмертной любви. Фантомхайв скрипнул зубами. Он и не думал, что это будет так раздражать, а впрочем, разве ему плохо живется с этим странным...
- А ты можешь каждый день вот так задерживаться после школы? Тебе никто не звонит, не спрашивает где ты.
- Ну я... - Джейкоб замялся, и мысленно Сиэль записал очко в свою пользу. Действительно, если уж говорить о Себастьяне, в свое отсутствие он названивает каждые полтора-два часа, но Сиэль ни разу не слышал чтобы кто-то звонил Остину и интересовался, как у него дела и когда он вернется домой. Не только сегодня - вообще никогда. Фантомхайв задумался. Раньше он как-то не обращал на это внимание.
- Я все же постарше буду.
Ну что за идиотская аргументация. И ведь сколько раз Сиэль ее слышал. Только вот в данном случае, подтекст был другой: ты меня подловил, когда я пытался узнать что-то о тебе, но нет, я тоже не собираюсь откровенничать с тобой. Его это в принципе устраивало. Он стал больше времени проводить с этим странным парнем, но это не значило, что его потянуло на какие-то доверительные разговоры и отношения, большие чем приятельские. Подойдя к столу, на котором стоял графин с водой и две упаковки апельсинового сока, Сиэль налил себе стакан оранжевой жидкости и прислонившись к краю, собрался сделать несколько глотков, когда Джейкоб толкнул его под локоть, потянувшись за своим мобильным, лежащим на другом конце стола. Производственная имитация жидкой составляющей апельсина мокрым липким пятном расползалась на безукоризненно белой рубашке несостоявшегося потребителя, и он возмущенно зашипел, бросив яростный взгляд на одноклассника.
- Нет, ну какого черта, Остин! И откуда у тебя руки растут!
Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что Себастьян бы не одобрил такую экспрессию, но Сиэль тотчас же отмахнулся от нее, одновременно отметив, что вот Себастьян, несмотря на всю свою несносность, криворукостью не страдает.
Неуклюжий гость самолично добавил в собственный адрес еще одно чертыхание, присовокупив небольшое количество нецензурной лексики.
- Ты извини, я это... Сейчас вытру...
Сиэль собирался язвительно поинтересоваться что он там собирается вытирать, если гребаный стакан сладкой жижи уже пропитал его одежду и теперь она противно липнет к коже. Вроде бы мелочь - подумаешь, с кем не бывает, но от неудобств которые он был вынужден сейчас терпеть, приятных чувств к Остину у него явно не прибавилось, поэтому мальчик лишь раздраженно отвел в сторону руку одноклассника с зажатым в ней платком, которым тот наивно рассчитывал устранить последствия апельсиновой катастрофы.
- Да убери ты это! Я сам. Лучше стол вытри. - Раздраженно бросил ему Фантомхайв, аккуратно расстегивая маленькие пуговицы. Парень молчал, не двигаясь с места, и раздраженно шикнув, потерпевший поднял голову, собираясь отпустить очередное нелестное замечание в его адрес.
Когда Джейкоб, стоящий напротив него как истукан, вместо того чтобы выполнять то, что ему было предложено, потянулся к губам Фантомхайва, первой мыслью мальчика было оттолкнуть от себя этого б еспардонного типа, возомнившего себя достойным разделить с ним, Сиэлем, какие-то физические ощущения. Подмочил одежду - почему бы не провернуть то же и с репутацией, так что ли? Держи карман шире, ты, бестолочь. И знай свое место.
Он собирался высказать ему это, используя самый холодный и презрительный тон, имеющийся в его репертуаре, а потом выставить прочь из квартиры Себастьяна. Но внезапно праведное возмущения потомка аристократов викторианской эпохи затмил тот самый зеленый огонек интереса, который тлел в мальчике все это время. Ведь он же хотел попробовать, готов был уже даже попросить - правда, на свой манер. А здесь и стараться не нужно, да и вряд ли Джейк из тех, кто будет противно извиняться после всего и целыми днями маячить перед ним с виноватым видом, с пеной у рта заверяя что ему нечего бояться, что он бы никогда да ни за что, и это просто маленькое недоразумение, а больше я к тебе и не прикоснусь и если хочешь, можем даже закрепить оплеухой - на всякий случай, чтоб тебе спокойней было.
Сиэль колебался лишь мгновение, мысленно прикидывая все плюсы и минусы внезапно открывшейся перед ним возможности. Затем он закрыл глаза, приоткрыв вместо них рот, приглашая Остина делать что он там хочет, и прислушался к собственным ощущениям.
Ему не страшно.
И ему совсем не противно.
Ну, как не противно. Сиэлю претила сама мысль о чьих-то прикосновениях к своему телу, но это относилось к представителям обоих полов, и было связано с врожденной брезгливостью, гордостью и презрению ко всему плебейскому миру, не достойного вращаться вокруг его августейшей особы. Но на данный момент Сиэля занимал тот факт, что мысль о каких-либо действиях сексуального характера с парнем, не вызывает у него чувства гадливости и неправильности. Даже если этот представитель мужского пола не Себастьян Михаэлис.
А он-то думал, так только с ним. Уже окончательно убедил себя, что это коварное существо ухитрилось настроить Сиэля на какое-то особое восприятие, его, Себастьяна, тела. Подмешало что-то в тесто для пирога, а потом нарисовалось перед ним без рубашки, подлило медикаментов в грибной суп, и поцеловало после трепезы. Поцелуй со вкусом грибного супа - это чудовище ничто не смущало. Вырабатывал условные рефлексы, приучал только лишь к себе, преступно соблазнял.
Но прямо сейчас, ощущать прижимающиеся к нему губы Остина было тоже приятно. Правда не так, совсем по-другому, однако даже если степень возбуждения была не слишком высокой, это компенсировалось интересом и удовлетворением вызванного им любопытства.
Джейкоб прижался к нему крепче, продолжая исследовать его рот, и Сиэль ощутил как что-то твердое упирается в его живот.
Что-то.
Мальчик усмехнулся. Он прекрасно знал, чем этот доморощенный соблазнитель тыкал в него, и вот опять - осознание не вызвало у него ни паники, ни отвращения.
Он знал, что больше никто не поступит с ним так, как тогда. Потому что есть Себастьян... И что касается Остина, тут Себастьян ему даже не нужен. Слышишь, Себастьян? Ты не нужен, так что не вмешивайся, не мешай.
- Ты... Ты не против? – Любитель карточных фокусов и гомосексуальных поцелуев отстранился от него и неуверенно заглянул в лицо раскрасневшегося мальчика. - Не против этого?
Фантомхайв облизнулся и плотнее прижался к однокласснику низом тела, не делая однако ни малейшей попытки сблизиться для поцелуя.
- Не против... Нет.
- Ах нет? - Внезапно игриво рассмеялся Джейк, и Сиэль почти пожалел, что согласился ставить этот эксперимент из области самопознания именно с ним, но он быстро отбросил эти мысли. Раз уж решился - делай. По крайне мере Остин явно не настроен спасовать и бросить все на пол пути, что уже неплохо.
@темы: Фикрайтеровское, End Of The Beginning, Kuroshitsuji, Себастьян/Сиэль
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (17)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
вторник, 15 апреля 2014
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Я понимаю, что это совсем не не банально, а как раз-таки и да, но вот он мне нравится, и я ничего не могу с этим поделать.
Когда я смотрела первый сезон, и был тот самый момент выкидыша Брана с башни и отсутствие всяких сожалений по этому поводу, я вся негодовала.
Я думала: есть Старки - благородные, закаленные, суровые, четко осознающие что такое долг, честь, ответственность. И есть эти мерзкие развратные Ланнистеры - золотые, но ничего особенного из себя не представляющие.
А вот потом как-то оно все...
Я хочу сказать, Джейме.
Он ведь вполне себе рыцарь. Человек чести и все такое.
Ну любит он эту сучку, и как ему было поступить с мальчишкой, одновременно будучи уверенным, что жизнь и положение его сестры и бастардов не будут поставлены под угрозу? Да никак. Так что "чего не сделаешь ради любви".
Зато как он проявил себя в плену!
А линия с Бриенной?
Как он спас ее от изнасилования, как вернулся за ней и прыгнул в яму с медведем! И это Цареубийца, человек без чести, да? конечно.
К слову, убийство короля было более чем оправдано.
Я даже не против была бы их зашипперить, несмотря на то что Бриенна не утонченная леди под стать красавцу Николе.
Потому что Серсея - вот Серсея стерва.
Как он думал о ней, как хотел ее - только ее, как угрожал всем претендентам на его женщину. Она же была единственной, кого он когда-либо хотел вообще.
Можно без конца рассуждать о том, как это ужасно - инцест, но в данном контексте это было действительно... естественно. Он родился, держа ее за пятку. Они всегда были вместе, с самого начала.
И, черт, это средневековье - Таргариенам можно, а им нет?
Умиляет кстати, как Джейме просил ее выступить и сказать, что она не желает другого мужа, кроме него.
Да я бы тоже не желала, воистину.
Рука. Надеюсь, занятия принесут пользу.
А вообще, Джейме - один из.
Многих.
Игры настолько поглощают.
Даже и написать хочется что-то, параллельно с куро, который бетится если что - я свое дело сделала, все как и обещала, ждем пока бета приедет домой из отпуска)
И думаем на полном серьезе, не запилить ли чего Престольного, дада.
@темы: Game of Thrones, Jaime Lannister
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (3)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
четверг, 27 марта 2014
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
я уже и не надеялась, но мечты сбываются
в июне
Kuroshitsuji: Book of Circus по Noah's Ark Circus Arc.
и будет сумасшедший барон-педофил, заставляющий ходить по канату необученых детей
и будет Джокер
и будет укротительница тигров с протезом вместо ноги
и будет Себастьян, который будет ее курощать
и будет Сиэль, граф, маскирующийся под беспризорника
который в 14 стреляет в упор из револьвера и приказывает сжечь дотла своих ровесников
потому что их растоптали так, что для них все кончено, не будет никакого "дальше"
и просто пусть они делают все как в арке. чтоб без слива.
@темы: Kuroshitsuji
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
воскресенье, 23 марта 2014
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Я, вобщем-то, даже не знаю что сказать.
Моя непонятная личная жизнь выдернула меня отовсюду, а потом хорошенько рассмотрела со всех сторон и сказала знаешь, кажется тебе лучше вернуться.
Извини.
Просто забудь.
Мне тоже казалось, что это навсегда, но, как оказалось, нет.
Все хорошо, что хорошо кончается, и я даже думаю что это будет... ну, знаете... энд оф зе бегиннинг, да-да.
Мне безумно хочется опять чапатать, я даже начала вот день назад и набрала что-то... Думаю, если я напишу бете, которая меня бетила с просьбой выслать текст, она меня пошлет
Но может и нет.
Здравствуйте всем (?) (!)
Моя непонятная личная жизнь выдернула меня отовсюду, а потом хорошенько рассмотрела со всех сторон и сказала знаешь, кажется тебе лучше вернуться.
Извини.
Просто забудь.
Мне тоже казалось, что это навсегда, но, как оказалось, нет.
Все хорошо, что хорошо кончается, и я даже думаю что это будет... ну, знаете... энд оф зе бегиннинг, да-да.
Мне безумно хочется опять чапатать, я даже начала вот день назад и набрала что-то... Думаю, если я напишу бете, которая меня бетила с просьбой выслать текст, она меня пошлет
Но может и нет.
Здравствуйте всем (?) (!)
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (16)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
вторник, 16 августа 2011
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Ненавижу тех, кто говорит "Люблю дождь, в нём можно спрятать свои слёзы".. ебать, я а люблю душ, в нём можно поссать. (c)
@темы: жизненно
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (6)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
среда, 10 августа 2011
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Наконец-то Матрас открыл буфет, сбегал за табуреточкой и достал-таки с верхней полочки те три заветных бокала с амброзией!
теперьхочуещеужехочудайте!!!
Ваше_Темнейшество была права.
обзор с холмаШерлок.
Такой... Сказать необычный - ничего не сказать. Очень интересный актер, очень интересный - представленный по-новому, персонаж. Современность, определенно, придает "Холмсу" ужасающую прелесть, не Штаты, нет-нет-нет - современный Лондон.
Вернемся к Камбэрбэтчу (теперь я знаю что это, урра!!).
Этот человек некрасивый. Совершенно. Черты лица - некрасивы. Фигура - нелепа. Но... Понятия не имею, эта его игра, или его манеры вообще, все эти его гримасы, порывистые телодвижения, акцент...
однако. возбуждаэ.
Ватсон.
Вот почему-то в моем представлении этот герой всегда был младше Холмса. Бравый, подтянутый, здоровый молодой военный. А тут перед нами видавший виды, прошедший Афганскую войну седой... помятый... дядя. Причем, если говорить о физической подготовке, от Шерлока он отстает весьма и весьма.
НО
при дальнейшем просмотре, наблюдая за Ватсоном, меня не покидало ощущение, будто он значительно младше Шерлока. Наверное здесь сказывается разница в, пардон, интеллекте. Опять же, когда я читала книгу, Ватсон мне представлялся более значимой фигурой во всех этих расследованиях. А тут все несколько на уровне "принеси", "подай", рядом!".
Ну да ладно.
А вообще, тандем ХолмсВатсон порадовал.
Порадовали ( прости меня, дядька Конан, который Дойль. мир тебе и вечная память) и откровенно гейские намеки, не останавливающие нас на протяжении всего фильма.
хохохо.
И да - я за пейринг, Сару по боку.
А Мориарти тоже гей.
теперьхочуещеужехочудайте!!!
Ваше_Темнейшество была права.
обзор с холмаШерлок.
Такой... Сказать необычный - ничего не сказать. Очень интересный актер, очень интересный - представленный по-новому, персонаж. Современность, определенно, придает "Холмсу" ужасающую прелесть, не Штаты, нет-нет-нет - современный Лондон.
Вернемся к Камбэрбэтчу (теперь я знаю что это, урра!!).
Этот человек некрасивый. Совершенно. Черты лица - некрасивы. Фигура - нелепа. Но... Понятия не имею, эта его игра, или его манеры вообще, все эти его гримасы, порывистые телодвижения, акцент...
однако. возбуждаэ.
Ватсон.
Вот почему-то в моем представлении этот герой всегда был младше Холмса. Бравый, подтянутый, здоровый молодой военный. А тут перед нами видавший виды, прошедший Афганскую войну седой... помятый... дядя. Причем, если говорить о физической подготовке, от Шерлока он отстает весьма и весьма.
НО
при дальнейшем просмотре, наблюдая за Ватсоном, меня не покидало ощущение, будто он значительно младше Шерлока. Наверное здесь сказывается разница в, пардон, интеллекте. Опять же, когда я читала книгу, Ватсон мне представлялся более значимой фигурой во всех этих расследованиях. А тут все несколько на уровне "принеси", "подай", рядом!".
Ну да ладно.
А вообще, тандем ХолмсВатсон порадовал.
Порадовали ( прости меня, дядька Конан, который Дойль. мир тебе и вечная память) и откровенно гейские намеки, не останавливающие нас на протяжении всего фильма.
хохохо.
И да - я за пейринг, Сару по боку.
А Мориарти тоже гей.
@темы: Кино
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (11)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
вторник, 02 августа 2011
12:10
Доступ к записи ограничен
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 27 июля 2011
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
21:24
Доступ к записи ограничен
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 18 июля 2011
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Да! Этот день настал, эта глава вышла!! Наконец-то мы узрели лицо Гробовщика! - он прекрасен, я считаю.
вообще, траву Тобосо поставляют все забористее. Глава ржачная, Нокс шикарен.
Феникс продолжает выносить мой мозг, ну и еще вот это:
тык
вообще, траву Тобосо поставляют все забористее. Глава ржачная, Нокс шикарен.
Феникс продолжает выносить мой мозг, ну и еще вот это:
тык
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (7)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
пятница, 15 июля 2011
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Покос - занятие не для астеничных неженок, избалованных благоустройством больших (и не очень) ) городов. Я сам, вобщем-то, не косил, но с вилами и граблями бегал шустро.
Мда.
А вот это вот... Ну, сами знаете)
Название: End Of The Beginning
Автор: [ razzmatazz ]
Дисклеймер: Яна Тобосо
Бета: Leda Lutke
Жанр: romance, angst, POV
Размер: Планируется макси
Пейринг: Себастьян/Сиэль
Рейтинг: NC-17, будет точно, но не в первых главах.
Статус: В процессе
Предупреждения: AU, OOC, секс с несовершеннолетним, насилие, жестокость. Ах да, никаких демонов и контрактов)
Размещение: Кому вообще придет в голову это размещать... Если вдруг да, то пожалуйста.
От автора: Критика приветствуется и автором воспринимается адекватно, но просьба сильно не придираться) Наличие комментариев будет радовать и сподвигать на самосовершенствование)
Посвящается: Passive Gay (Г.Н.)
Глава 10
читать дальшеЕсли вспоминать о том, "как было раньше", то, пожалуй, нелишне упомянуть, что раньше в особняке Фантомхайв часто устраивались приемы, на которых собиралось множество гостей. Женщины в нарядных платьях и мужчины в костюмах - настоящие леди и джентльмены. Среди посетителей часто бывали деловые партнеры и работники компании отца, с которыми он в непринужденной обстановке решал актуальные на тот момент вопросы и вкратце обрисовывал новые проекты, но веселью это не мешало. Все эти деловые люди обычно брали в гости своих детей, и мы затевали все новые и новые игры и шалости, а Танака пытался учить нас уму-разуму, а мать легко журила за очередную разбитую вазу, которую они с отцом купили в Китае, или которую им подарили друзья, побывавшие в Индии, или...
Вообще-то я уже многого не помню из "той" жизни, поэтому...
Сейчас у нас прием, эдакий бал в клопятнике, пир горой. Я слышу голоса и шаги на лестнице, они что-то спрашивают, и им в ответ мягкий, низкий - голос Себастьяна. У нас гости. Уже пришли. Только я почему-то совершенно не в восторге, даже и не знаю с чего бы это. Может потому, что один из них совершенно незнакомый мне мальчишка, которого я увижу сегодня впервые, а пришедшая навестить меня школьная приятельница не только раздражает меня своей неустанной болтовней и пожизненным позитивом, но помимо всего прочего является пусть и косвенной, но все же причиной того, что я сейчас лежу в постели, а в непосредственном соседстве от меня на прикроватной тумбочке расположились ряды пузырьков с микстурами и стопки конвалюток, в ячейках которых белеют дарящие здоровье и силы пилюли и таблетки.
- Сиэль... - Элизабет смотрит на меня глазами-блюдечками, еле сдерживая слезы. Ощущение, будто в ее глазницы щедрой рукой влили ярко-зеленый кисель. Пищевые красители - наше все. Я смотрю в эти глубокие омуты и вижу, как в киселе плывет отвратительное чувство вины и жалости, своей сладкой приторностью они, будучи всего лишь абстракцией, едва не вызывают у меня рвотный рефлекс, и я поджимаю губы, не позволяя им скривиться в брезгливой гримасе.
- Я так сожалею, Сиэль! - лопочет она, теребя тонкими пальцами кружевные оборки своей пышной бледно-розовой юбки, доходящей до колен. Когда я смотрю на нее, то вспоминаю Эмили. Ей бы тоже пошел этот наряд витающей в облаках принцессы двадцатого века, которую следует в срочном порядке, вне пошлой очереди, телепортировать на сказочные поля, к радужным рекам и серебристым единорогам, топчущимся под баобабом в ожидании прекрасной девы с тонкой душевной организацией. Есть тут одна рядом со мной, затесалась случайно. Отдам задаром.
- Знаешь, я сказала им все! Что они просто негодяи, остолопы, ничего не смыслящие в дружбе дураки! Я знаю, что... Что девочкам не стоит употреблять такие слова, но я сказала тому Генри, что он просто грязный мерзавец! И чтобы он и его приятели даже и думать не смели хоть пальцем тронуть моего друга вновь!
Элизабет выжидающе смотрит на меня, по-видимому вспоминая и мысленно переживая вновь свой триумф и разборку с Генри и ко. Кисель булькает и льется через край. Вот дура.
- Прошу прощения, но я вынужден оставить вас на минутку.
Голос Себастьяна елейно сладок и безукоризненно вежлив, однако в его взгляде, еще секунду назад устремленном на Элизабет, я успеваю уловить глубокое презрение и ненависть. И это человек, с видом знатока убеждавший меня в том, что хорошие друзья - величайшее в мире счастье. Ну-ну.
Элизабет, эта находящаяся в тотальном неведении дурочка, лопочет что-то вроде "да-да, Себастьян, конечно". Конечно-конечно, я с вами полностью согласна. А Себастьян выходит из комнаты, оставляя дверь открытой. Прежде чем переступить порог, он смотрит мне в глаза, и улыбается.
Именно так, как я больше всего ненавижу.
Средним и большим, я сжимаю указательный палец правой руки, пытаясь успокоиться. Странный способ, но я импровизирую. Последнее время присутствие Себастьяна, действия Себастьяна, его улыбки, взгляды и касания вынуждают меня отбросить классическое "досчитайте до десяти, глубоко втяните воздух носом, и начните считать снова на другом, известном вам, языке" - не помогает. До меня доносится какая-то возня и, обернувшись, я смотрю на еще одного своего визитера, стоящего у моей кровати и переступающего с ноги на ногу.
- Меня зовут Джейкоб. Джейкоб Остин. Но ты зови меня Джокер.
Долговязый паренек с медно-рыжими волосами, собранными в высокий хвост, улыбается мне - несколько робко и опасливо. Одет он в невыносимо знакомую мне школьную форму, правая - и только правая рука была затянута в черную кожаную перчатку. Зеленые глаза Остина были совершенно другого оттенка, нежели у Лиззи. Очень яркие и выразительные - я бы даже сказал, чересчур выразительные. Он моргнул, и тут я сообразил, в чем дело - глаза Остина были густо подведены черным карандашом. Косметика в школе строго запрещалась, получается, он подвел их уже уходя, зная, что идет "в гости".
Косметика на парне - это странно. Подведенные глаза Джейкоба не создавали впечатления макияжа, скорее грима. Впрочем, зная, что он впервые приходит в чужой дом, этот остолоп мог бы пораскинуть мозгами и сообразить, что подобный внешний вид вполне может произвести не самое благосклонное впечатление.
И уж конечно, эти накрашенные глаза, пронзительный изучающий взгляд и несколько хищное выражение чуть вытянутого лица, никак не вяжутся с робкой улыбкой, растягивающей тонкие, бледно-розовые губы этого... парня? На вид он явно старше нас с Элизабет.
- Джокер? - я оглядываю своего нового "товарища" и, скорее всего, сейчас на моем лице отражается некоторая степень замешательства. - А... Почему Джокер?
- Как-нибудь объясню, - рыжеволосый улыбается и совершенно неожиданно подмигивает мне.
Когда Себастьян возвращается с гигантским подносом разных видов десерта и тремя чашками чая, то одаривает всех присутствующих в комнате милой улыбкой радушной домохозяйки. Это выражение его лица сногсшибательно настолько, что если бы кто-то из нас уже начал есть или пить, обязательно бы подавился.
Остин и Элизабет сидят на стульях и чинно пьют чай, рассказывая о том, как ругался мистер Паркис за невыполненное домашнее задание, потом что скоро начнутся школьные олимпиады, и что в школу наведывалась - кто бы вы думали? - полиция. Ничего себе, как интересно!
Остин и Элизабет сидят на стульях, а Себастьян садится на мою кровать. Неспешно просовывает руку под одеяло, и обхватывает мою лодыжку. Он проводит ногтями по выступающей косточке, легко царапает, а затем начинает мерно поглаживать. Я недовольно вздыхаю и пробую подтянуть ногу к себе, но это исчадие ада крепко обхватывает ее, не давая осуществить задуманное. Я бросаю на него недовольный взгляд, а он не отрываясь смотрит на меня, и я читаю в его темных глазах какую-то насмешку, жестокость и непонятную нежность, а он все смотрит и смотрит.
Именно так, как я терпеть не могу.
Элизабет не обращает на эту немую сцену никакого внимания, она о чем-то весело болтает, талдычит, что видит, как мистер Себастьян заботится обо мне и присматривает за мной. И она очень рада, и она совершенно уверена, что я быстро пойду на поправку. И она обязательно придет еще, разумеется, вместе с Джейкобом, правда, Джейк? Джейк утвердительно кивает головой, но я вижу, что он практически не слушает свою новую подругу. Джейк Остин целиком и полностью сосредоточен на руке Себастьяна, находящейся под моим одеялом. Он наблюдает, как я меняюсь в лице под непонятными взглядами доброго, хозяйственного, заботливого Себастьяна, и мне это совсем не нравится.
Тебя это совершенно не касается - что мы с вот этим вот мистером готовы перегрызть друг другу глотки, устранить один другого любыми доступными способами. Прямо сейчас Себастьян ощупывает мои пятки, проверяя их на наличие патологии Ахилесса - так не мешай ему, слышишь?
Он слышит - не мои мысли, конечно же нет. В прихожей раздается телефонный звонок, и Джейкоб Остин встает.
- Наверное, это из дома, - объясняет он и, извинившись, выходит. Элизбет вскакивает с места и говорит, что ей тоже нужно позвонить домой.
- Всего одну минутку! - восклицает она.
Они выходят, а Себастьян тут же придвигается ближе, оказываясь у изголовья кровати.
- Ты уже практически не кашляешь, - довольно заявляет он, а затем легонько тянет меня за волосы, заставляя откинуть голову назад, и легко целует в шею.
- Открой рот.
Себастьян целуется не так уж и кошмарно. Он не знает об этом, но мне есть с чем сравнить.
Он целуется "не по плану" - начинает осторожно и бережно, словно пытается сделать это мягко, подарить мне "сладкую ванильную нежность" первых поцелуев опытного взрослого и ребенка, но быстро срывается. Кусает мои губы, не дает передохнуть и отдышаться. Он слишком напористый, слишком жесткий. Как будто я убегу или растаю в воздухе, если он не проявит жестокости.
- Как?
- Отвратительно...
Он смотрит на меня - слишком нагло и насмешливо, чтобы верить, что его следующая фраза не понесет в себе оскорбительного для меня подтекста.
- Возможно, ты пока просто мал для таких вещей.
Кретин.
- Неужели? А мне вот кажется, что все дело в том, что кое-кто курит столько, что создается впечатление, будто мне пришлось пройтись языком по долине после извержения вулкана. Вулканический пепел - все дело точно в нем. По крайне мере, ты мог бы не пихать мне в рот свой язык, знаешь ли.
До меня доносится голос Элизабет, и Себастьян быстро целует меня - еще и еще. Я судорожно вздыхаю, в моей голове крутится огромное количество всевозможных вариантов оскорблений, коими я могу выразить хотя бы толику своего возмущения, но он перемещается на свое прежнее место, и когда в комнату входят мои гости, его рука уже не под одеялом.
Остин смотрит на мои губы, и я чувствую, что мне становится жарко. Ну конечно... видно... Он не может не заметить, и от одной лишь мысли об этом я отвратительно краснею.
***
- Ты красивый, - шептал он мне, пропуская сквозь пальцы пряди моих жестких рыжих волос, - Необыкновенный.
Впиваясь ногтями в мякоть ладони, сжимал мою левую руку, одновременно поднося к полным губам правую. Ощущения были столь необычными: я чувствовал, как его ногти вдавливаются в покровные ткани моего организма, царапая до крови, разрывая отдельные клетки эпидермиса. Я видел как следы - тонкие красные полукружья - незамедлительно проступают на моей светлой коже. Я видел, как он целовал мою правую руку, проводил губами по ее гладкой поверхности, прикладывал к своему лицу. Но я ощущал лишь боль. Я не мог ощутить поцелуя.
Ты уникальный - так он говорил мне. И я думал, что да, ему действительно нравится все это. Нравлюсь я. Я думал, калеку может потянуть к себе подобному. Что вполне могу рассчитывать на некоторое подобие восхищения от него, того, кто вызывал отвращение. Мне казалось, принцип относительности - не тот, другой, здесь вполне применим. Но все оказалось совершенно не так. Принцип относительности не сработал, совсем. Придирчивое жюри без колебания присудило первое место длинноногой красотке, ну а я, победитель прошлого года, с фальшивой улыбкой на лице, сквозь которую проглядывала неудержимая злость, накинул на плечо новой королеве траха серебристую ленточку, заколов ее концы где-то в районе тонкой талии.
Красота спасет мир, отлично. Ну а кто спасет тебя, моя мумия-покровитель? Кто спасет тебя, оскверненная луна? На него, на тебя - мне совершенно наплевать. Мне все равно будет ли плохо вам, вернее, нет, не так: я горячо надеюсь, что вам-то плохо будет. Но ведь были люди, которые этого не заслуживали. О них кто-нибудь подумал? То, что стало с ними - это все из-за тебя, мисс Чувственность. Косвенным образом, но ты все же послужила причиной падения, гибели, голода, одиночества, серебряная стерва. Разодетая в серебристую парчу проститутка. Раскрошить руины - это все, что могло случиться кроме уже произошедшего. И ты это сделала, поднявшись вверх в эту кромешную тьму - чтобы падать вновь и вновь.
Погубила других, упала сама - кругом серебряные осколки, даже сломанные мерцают так красиво. Только зачем?..
Оскверненная луна.
Кто-то после непродолжительного дерганья собственного возбужденного члена и нескольких приглушенных стонов, кончает на кафельную стенку ванной комнаты или общественного туалета, ну а мумия выстрелила дальше, много дальше. Выражение "доплюнуть до небес" приобрело несколько новый, но все же вполне узнаваемый смысл.
Знаете, про себя я зову ее Селена.
***
- Значит, ты говоришь, что не имеешь ничего против Себастьяна в качестве своего попечителя? - сидящая напротив меня в коричневом кожаном кресле высокая брюнетка, одетая в темно-красный деловой костюм, вот уже около полутора часа пытается построить разговор и свои вопросы так, чтобы прийти наконец к объективному решению вопроса касательно перспективы моего сожительства с Себастьяном Михаэлисом. Мне это порядком надоело, кроме того, я успел проголодаться, а этот чай из пакетиков с клубничной отдушкой и булочки с изюмом, что мне были любезно предложены, просто отвратительны. Если бы подобное вздумал подать мне на завтрак Себастьян, все это безобразие полетело бы ему в голову - поочередно, или все вместе и сразу. Но здесь пришлось ограничиться вежливым "нет, спасибо" и горячо уверить, что после завтрака Себастьяна я не буду голоден еще, как минимум, в течение двух часов. О том, что от завтрака я сегодня отказался вообще в силу неожиданно дурного самочувствия и настроения, упоминать было излишне, и я смолчал.
- Себастьян всегда был очень добр ко мне. Мы хорошо ладим и, думаю, смогли бы вполне неплохо жить вместе, -для вступления я решаю выбрать что-либо из разряда фантастики.
- Говоришь, он хорошо к тебе относится?
- Он рассказывает мне много интересного. Помогает делать уроки, водит на прогулки. Он хороший, интересный и добрый человек.
- Вам, должно быть, весело вместе.
Конечно это весело - устранять безмозглых идиотов, отравляющих твою жизнь изо дня в день. А они ничего не понимают, не догадываются даже провести какие-нибудь параллели и выявить закономерность - это же так легко.
Не пробовали, нет?
- Да...
- И он никогда не принимал каких-либо... Странных действий по отношению к тебе?
- Странных? Что вы имеете в виду, говоря "странные"? - я широко распахиваю глаза, недоуменно глядя на эту клушу, воображающую в себе залежи проницательности и распирающую всю ее существо непогрешимую интуицию. Вообще-то актер из меня никакой, уверен, со стороны все это выглядит до противного наигранно и неестественно, но тетка лишь улыбается мне в ответ - также фальшиво и неестественно, может даже еще и похуже.
- Это я так, забудь, - она делает неопределенный жест в воздухе, словно отмахиваясь от несуразных мыслей, свойственных ее возрасту и складу ума.
Так быстро? Нет-нет, вы подождите! Из разряда "странного" я могу вам много чего рассказать. Хотя, может я ошибаюсь и надумываю себе невесть что... Устранение седьмой воды на киселе - по совместительству единственных родственников и опекунов с моего негласного согласия, или там поцелуи с языком и привкусом табака - а в соседней комнате мои, так называемые, школьные товарищи... Это как, считается?
- Мне уже можно идти? Себастьян ждет меня и...
- Надоело здесь сидеть, да?
Не представляешь как.
- Ну что ж... - ярко-бордовые губы растягиваются в приторной улыбке, - Всего хорошего, милый. Просто подпишись вот здесь, и отдай эти бумаги Себастьяну.
***
Несмотря на то, что Себастьян идеально вписывался в интерьер моего особняка, и хотя мне думалось, что дом, в котором он живет, будет хоть чем-то напоминать мой собственный, первого взгляда на место обитания вышеупомянутого субъекта мне хватило, чтобы убедиться в своем однозначном заблуждении. Это был вовсе не аналогичный моему особняк, не поместье, не частный дом вообще. Себастьян жил в роскошном пентхаусе нового шестнадцатиэтажного здания. Четыре гостевые комнаты, шесть спален, кабинет. Большие, в некоторых комнатах, на всю стену, окна, открывали прекрасный вид с высоты шестнадцати этажей. Благо, с лифтом в этом здание никаких проблем не наблюдалось.
Я давно понял, что повышенное внимание со стороны Себастьяна Михаэлиса к моей персоне вызвано вовсе не оставленными мне в наследство деньгами или компанией, и сейчас мне представилась возможность в очередной раз убедиться в этом. Не имею ни малейшего понятия, какую конкретно сумму отвалил этот пижон за столь впечатляющие апартаменты, но меня терзают смутные догадки, что этих денег хватило бы на обеспечение провиантом определенного процента голодающих в Африке в течение эдак пяти лет.
Тебя должны больше волновать проблемы общества, Себастьян, ясно тебе?
Сказать по правде, мне не очень улыбалось менять место своего проживания - меня вполне устраивал всецело и безраздельно принадлежащий мне особняк. Габариты, дизайн - я говорю об исходном дизайне здания, забудем о привнесенных ныне почившей Аннабеллой новшествах, отделка, качество исполнения - я не имел ни малейших претензий хотя бы по одному из этих пунктов. Кроме того, у СЕБЯ дома, я чувствовал себя ДОМА. Так что я вовсе не горел желанием переезжать к Себастьяну. Его разнузданное поведение вовсе не вселяло в меня уверенность в том, что родной дух законно принадлежавших ему апартаментов преисполнит Себастьяна смирением и благонравием. Перебраться к нему представлялось мне практически тождественным переезду в лагерь врага. Враг вооружен - вооружен и озабочен. А впрочем... что ж... Чужие территории нужно завоевывать. Не собираюсь чувствовать себя неловко в этом доме лишь оттого, что его хозяин - Себастьян.
Старинные ковры, массивные кресла с золочеными подлокотниками, хрустальные люстры с множеством подвесок - все это можно мне можно было выбросить из головы до возвращения в свой особняк. Обстановка здесь была совершенно другой. Превосходный ремонт, новейшее техническое оборудование. Вся квартира была оформлена в стиле, близком к хай-тек, и для себя я отметил, что Себастьян... Неплохо смотрится и в подобной обстановке.
- Здесь, здесь и здесь - гостевые комнаты, - Себастьян шел впереди, поспешно открывая передо мной все новые и новые двери, - А эту я оборудовал под домашний кинотеатр.
- Спальни в этой стороне. Это моя.
Мы зашли в просторную комнату, и я огляделся. Темно-фиолетовые обои с каким-то готическим растительным орнаментом - черные стебли затейливо переплетались между собой, причудливой формы люстра, плафоны которой были сделаны из неизвестного мне сплава. Вся мебель в комнате была из черного дерева, у стены стояла большая кровать, застеленная кремовым покрывалом, из-под которого виднелось черное шелковое постельное белье. Я покосился на Себастьяна, затем вновь перевел взгляд на кровать и стиснул зубы. Интересно, скольких он сюда приводил? Могу поспорить, в этой кровати побывало уйма народу, Аннабелла так точно. Аннабелла...
Я вспомнил ее длинные, золотистые, словно шерсть лабрадора, волосы. Наверняка, они смотрелись красиво на этом черном шелке простыней. Не могу понять, чем именно меня злил этот факт, эта картинка перед моими глазами, но в тот момент меня терзало непреодолимое желание влепить пощечину некоему Себастьяну Михаэлису, находящемуся в непосредственной от меня близости, а также услышать известие о смерти Аннабеллы Уилкс - снова, и чтоб как в первый раз.
Я холодно смотрел на покрывало. Гладкое, ни одной морщинки, ни одной складочки. Справа от изголовья кровати стояло большое прямоугольное зеркало, в котором отражались мы с Себастьяном. Отражение последнего гипнотизировало взглядом мою прямую спину. Он посмотрел ниже, и выражение его лица было более чем довольное, а в моей голове зазвучало некое подобие райской мелодии - хруст костей и крики боли, перемежающиеся ругательствами. Ну, не знаю. Может, я сломал бы ему запястье, будь у меня такая возможность. Или два.
- Ты можешь выбрать любую комнату на собственное усмотрение, - услышал я голос Себастьяна. Совершенно спокойный, с явными нотками удовлетворенности и предвкушения нашего сожительства в его распрекрасном доме. Воображаемый Себастьян в моих мыслях кричал благим матом, он был разозлен, он был подчинен и находился в состоянии отвратительной неопределенности, трансформирующейся и приобретающей более конкретные очертания в зависимости от направления моих пожеланий касательно его дальнейшей участи.
Такая кровать - ну конечно он с ней трахался. А теперь он стоял тут и недвусмысленно пялился на меня, он и его двойник в отражении зеркала - двойное оскорбление. Мое собственное отражение заливалось тошнотворным румянцем.
Уверен, что я - нет.
- Если тебе понравилась эта, я могу...
- Нет, - отрезал я, - Мне не нравится эта комната. Я возьму другую.
***
В общем-то, я просто отдыхал. Сидел и смотрел фильм, вернее, сериал в той самой гостевой комнате, которая выполняла функции домашнего кинотеатра. Исторический сериал.
Италия. Рим. Эпоха Возрождения. Интриги, заговоры, политика - скандальное и наивлиятельнейшее семейство Борджиа в центре всех событий. Нужно сказать, было интересно. Мне понравилось.
А потом серия закончилась, начались бессмысленные рекламные ролики, наперебой увещевавшие меня приобрести зимние шины для моего автомобиля, попробовать новую формулу вкуса, обогащенной неведомыми доселе пищевыми добавками, Кока-Колы, и - вообразите себе - убедиться в нежной защите дамских гигиенических прокладок в критические дни. Можно даже садиться на белое, да-да.
Ну, я и вышел. Выключил телевизор и вышел из комнаты, не забыв прихватить тарелку с недоеденным сэндвичем - на кухню отнести.
Нет, у меня в общем-то все то же самое. Руки, ноги, плечи. Отсутствие груди - я имею в виду женской груди, ну, знаете, такой выпуклой, упругой, трепетно вздымающейся. Ни разу не видел ее "вживую", но, понятное дело, будь это женская грудь, я бы, конечно, смутился. Женской груди нет и в помине, мужская присутствует. Вполне так присутствует. И это вовсе не объясняло того факта, почему я чувствовал себя совершенно неловко, находясь рядом с практически голым мужчиной, только что вышедшим из душа. Светлая кожа, под которой явно угадывались очертания мускулов. Прозрачные капельки воды падали с кончиков мокрых черных волос и стекали вниз по плечам, груди, прессу... Я сглотнул и быстро отвел взгляд от этого самого безупречного пресса, нижнюю часть которого снеговой линией пересекала кромка белоснежного банного полотенца.
- ...ста.
Голос Себастьяна доносится до меня так, словно его обладатель последние минут пять был занят тем, что пытался докричаться до меня сквозь набитые лебединым пухом перины и подушки. Не знаю, может такое занятие чрезвычайно бодрит, а может Себастьяну нравится выводить меня из себя и потом наблюдать, как я пытаюсь сдержаться и сохранить лицо.
- А?
- Я говорю, не мог бы ты немного отойти, пожалуйста. Мне нужно пройти.
Он проходит в кухню, бодро открывает холодильник и, достав оттуда банку пива, поддевает металлический язычок покрытым черным лаком ногтем. Банка открывается, издавая характерный шипящий звук.
- Что с тобой, Сиэль? - на лоб мне опускается холодная рука, Себастьян наклоняется, и я вижу его губы прямо перед своими глазами, - Температуры вроде нет.
- Не трогай меня. И... не мог бы ты одеться, - я кривлюсь, посылая в его сторону неодобрительный взгляд, но он лишь пожимает плечами.
- Жарко. Я привык ходить так после душа.
- И сколько обычно времени занимает подобное хождение?
- Если тебя это смущает...
- Смущает?! Что именно меня может смутить?!
- Ну... Если нет, значит все в порядке. Просто ты странно реагируешь, вот я и подумал, что, возможно, что-то не так.
Ах, значит это я странно реагирую, ну надо же. Разгуливать по дому голым и мокрым после душа - это совершенно в порядке вещей. А стоит лишь тонко намекнуть на то, что существует такое понятие как одежда и правила приличия, и все. Что-то с тобой явно не так.
Себастьян цокнул и повернул голову градусов эдак на девяносто пять, пытаясь рассмотреть что-то там у себя на лопатке.
- Так чешется... Невыносимо просто. Не мог бы ты посмотреть, Сиэ.. Сиэль?..
***
Сиэль перевел взгляд на банку, сквозь тонкое стекло стенок которой виднелись золотисто-коричневые обжаренные кофейные зерна. "Когда охватывают желания..." гласила загадочная надпись сразу под тисненными золотыми буквами названием. Мудрые производители сего благородного напитка весьма точно проследили ход мыслей Фантомхайва: когда охватывает желание хорошенько вломить этому самодовольному кретину напротив, неплохим вариантом станет и банка кофе, пусть даже половина ее содержимого была беспардонно потреблена последним в течение последних нескольких дней.
Себастьян невозмутимо наносил на тост апельсиновый джем, посредством серебряного ножа, и Сиэль мог поклясться, что слой темно-оранжевой сладкой массы куда более толст, нежели его терпение, количественная характеристика которого менялась в меньшую сторону после каждого идеально выверенного движения мужчины.
- Выключи это. Что за кошмар ты слушаешь с утра пораньше?
- Да, но слова... - Полным чудовищной грации движением, Себастьян разлил в чашки чай. - I'm a deadly handsome man, - негромко пропел он, и Сиэль скрипнул зубами. На что это он намекает? Уж не на то ли, что устроил ту демонстрацию неприкрытых одеждой бицепсов, трицепсов и кубиков пресса, и несколько минут шлялся по дому в неглиже именно для того, чтобы донести до него, Сиэля, всю свою убийственную привлекательность и смертоносный шарм? На что он вообще рассчитывал, этот самовлюбленный павлин? На восхищение? Мальчишка ухмыльнулся. Себастьян предстал пред ним не в образе пышногрудой красотки с длинными ногами, берущими начало прямиком от осветленной макушки и осиной талией, отнюдь. Ну а полуобнаженные представители одного с ним пола, нагло улыбающиеся во весь рот - какое естественное желание они должны у него вызвать? Правильно. Переместить их из непосредственного поля его, Сиэля, зрения. В другую комнату, к примеру.
***
- И что с этим соусом? - Сиэль проглатывает наколотый на десертную вилку кусочек блинчика, щедро политого шоколадным соусом. На розовых губах остается шоколадный след, и он задумчиво облизывает их - перед моими глазами мелькает кончик острого языка мальчишки.
- Он слишком сладкий. - Вкусовые рецепторы вышеупомянутого органа определенно свихнулись, сбой в системе и вот результат - столь ярое непризнание моих кулинарных талантов.
- Ужасно сладкий. До противного!
- Нет-нет, все в меру.
- Ты что же, даже и мысли не допускаешь, что можешь сделать что-то не на уровне? - ехидно интересуется он, и мне становится ясно, что это не просто дежурное ворчание мальчишки, а, с недавних пор вошедшие в моду провокации, направленные на уничтожение во мне любого уровня самолюбия и злостное понижение моей самооценки.
- Само собой разумеется, что допускаю, тем не менее, еще вчера ты так не считал, Сиэль, - я невинно смотрю в его глаза, осталось лишь картинно похлопать ресницами для полного воссоздания образа святой простоты.
- Хочешь сказать, на завтрак мне ты подал еще вчерашний десерт?
- Ты даже не заметил этого, пока я не сказал...
- Убери это. Немедленно убери. - Сиэль демонстративно отодвигает от себя тарелку и сверлит меня недовольным взглядом. Буравит насквозь, разрывая плоть и клетчатую рубашку - а она мне так нравилась.
- Не собираюсь есть несвежую еду, так что тебе лучше поторопиться и приготовить мне... Парфе. Сейчас.
- Что, если и оно покажется тебе слишком, или напротив - недостаточно сладким?
- Приготовишь новое.
- В моей власти оставить тебя без сладкого вообще. Скажем, на недельку-две...
- Домохозяйки бастуют?
- И потом, ты уверен, что все еще влезаешь в свои школьные брюки? - продолжаю я, не обращая внимания на колкость. - Видишь ли, количество калорий, содержащихся в сладких мучных изделиях...
- Себастьян! - Сиэль краснеет как девчонка, сжимая в кулаке вилку, он возмущенно смотрит на меня, хмуря четкие брови. Ну надо же, как глупо, право слово. Я сказал это, но правда в том, что несмотря на все мои старания придать комплекции мальчишки более земные очертания, она все так же воздушно-эфемерна – ни дать ни взять эльф из всех этих старых английских сказок, которые добропорядочные нянюшки, затянутые в белоснежные чепцы, по совместительству не реализовавшие себя в семейной жизни старые девы, рассказывают чужим детям. Дитя густых изумрудных лесов, насквозь проветренных-продутых духом волшебства и магии, настолько стройный и изящный, что кажется каким-то нереальным и слишком возвышенным. Это все конечно поэтично и весьма красиво. На словах. А на деле - банальное недоедание. Чересчур прозаично, чтобы говорить о красоте и выбирать из словарного запаса изящные завихрения эпитетов. Кожа да кости.
Мне думается, мальчишке стоит получше питаться, чтобы было в его конструкции хоть что-то, чем мое придирчивое Величество могло бы прельстится.
Мне думается, ему стоит получше питаться, и возможно тогда его угловатая мальчишеская фигура примет очертания, которыми я хоть как-то смогу объяснить свое неодолимое влечение к этому миниатюрному мужчине.
Сколько там ему? Четырнадцать? Период полового созревания должен бы уже дать о себе знать, хотя бы на бессознательном уровне. Бессознательном для него, я-то конечно сразу замечу разницу, не смогу не заметить. Забавно будет наблюдать, как он будет хотеть, не зная чего именно, как будет краснеть в присутствии моей полуобнаженной персоны, не зная, куда девать глаза. Уж конечно же, я позабочусь о том, дабы это случалось как можно чаще. Это будет интересно – как его еще не развившаяся в должном направлении ориентация полетит ко всем чертям – ну оно и немудрено, в моем-то присутствии...
Вот только пока я вижу перед собой глыбу антарктического льда. Снежную королеву. Обдуваемую со всех сторон вершину Джомолунгмы.
Срочно отогреть, срочно покорить – желательно не заработав комплекс неполноценности в процессе. Он использует какие-то недозволенные трюки, его тактика – или же полное отсутствие оной – выводят меня из себя. Его секс-эпил я почувствую, находясь в Китае, сорвусь с места, перелечу в другое полушарие, и нате – в своем готическом кресле Викторианской отделки будет сидеть Сиэль Фантомхайв, с напрочь отключенным либидо. С Сиэлем Фантомхайв, с этим невероятным мальчишкой ни в чем нельзя быть уверенным до конца – негласная истина, в которой я готов клятвенно заверить любого.
А длительное воздержание ни к чему хорошему не ведет, между прочим. Сексуальное так точно.
***
- Сиэ-эль!- к моей парте подбегает Элизабет Миддлфорд, за ней, словно тень, маячит долговязый Остин, - Пойдем домой втроем! Джейк тоже пойдет с нами!
- Прости, я не могу. Меня ждут.
- Мистер Себастьян, да? - разочарованно тянет девчонка.
Мистер... усилием воли я сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть от смеха. Не знаю почему, но мне такое обращение по отношению к Себастьяну кажется забавным.
- Ну да, он.
- Дырокол... - задумчиво тянет Джейкоб. - Смотри!
В следующее мгновение на его лице появляется широкая, совершенно идиотская улыбка. Он запускает руку в карман просторного пиджака и достает оттуда колоду карт.
- Смотри, что я покажу, Сиэль. Смотри внимательно!
Слева от меня слышен совершенно лишенный смысла радостный смех и хлопки - Элизабет на седьмом небе, вся в предвкушении и ажиотаже. Нет, ну за что мне это, а?
- Фокусы! Ты знаешь карточные фокусы? - вопрошает она, и Роджер кивает в подтверждение сказанному. Правой рукой, той, что не в перчатке, он ловко разворачивает передо мной карты веером.
- Давай. Выбирай любую.
Я молча выбираю из этого веера карту. И?
- Оставь на ней какую-нибудь метку.
- Давая я - ручкой! - вмешивается Элизабет. Ну давай.
Элизабет помечает лицо карты и Джейкоб кладет ее поверх колоды. Затем уже сам выбирает из колоды еще одну карту.
- Так, теперь берем... - он берет мою карту, подносит к дыроколу и делает в картонном прямоугольнике дырочку.
- Она настоящая, - уверяет Джейкоб нас с Элизабет, - Проверьте сами!
- Сиэль, проверишь? - Элизабет передает карту мне. Я мотаю головой - конечно же я вижу, что она настоящая.
Элизабет возвращает карту Остину. Он прикасается к отверстию большим пальцем и перемещает дырочку в другое место на карте. После этого он еще раз передвигает дырочку. Действительно... Интересно. Хотя я и знаю что это всего лишь обыкновенный фокус, невозможно не оценить ловкость рук. И потом, механизм...
Элизабет издает вздох восхищения, а Остин берет вспомогательную карту, прикладывает ее к карте с отверстием и быстро проводит вспомогательной картой по ней. Дырочка перемещается на вспомогательную карту.
- Ну, вот как-то так.
Джейкоб дает проверить вспомогательную карту с дырочкой, а сам кладет выбранную мною карту наверх колоды. Затем, спохватившись, переворачивает ее и показывает лицо карты с нарисованными на ней Элизабет сердечками.
- Джееейк, ты волшебник! Настоящий волшебник! - Элизабет подпрыгивает на носочках, я молча верчу в руках карту.
- Потому и Джокер, да?
Остин смеется и кивает:
- Потому и Джокер.
***
- Просто иди и сдохни, тварь, - я выплевываю эти слова в лицо коренастого загорелого брюнета, и Генри бьет меня по лицу, затем толкает в грудь так, что спиной я едва не насаживаюсь на крючки вешалки. Он бьет меня, а я уже вижу это тело в луже липкой красной жидкости. Так глупо, так смешно. Когда у тебя есть сила наказать своих обидчиков, заставить их расплатиться сполна, это так весело - быть изгоем.
Он не понимает, ничего не понимает, а я смеюсь, хохочу ему в лицо:
- Ты делаешь это сейчас, но... ты все равно исполнишь мое желание!
Когда в раздевалке на мое плечо опускается чья-то широкая ладонь, я непроизвольно вздрагиваю. Тело двигается само: резко обернувшись, я бью наотмашь, сбрасывая с себя чужеродные конечности. Грива медных волос, удивление в зеленых глазах - сказать по правде, я ожидал увидеть кого-нибудь из свиты Томаса, а это... Впрочем, неважно.
- Я напугал тебя? Прости. Мне показалось, у тебя проблемы, и я хотел помочь, может...
- Все в порядке.
- Эй, Сиэль, - столь фамильярное обращение из уст малознакомого мне человека вызывает раздражение. Я останавливаюсь, оглядываясь назад: ну что еще?
- Генри Адамс. Дик Майлз и Рич. Я разберусь с ними.
- Меня это не касается. Меня не касается, какие у тебя дела к ним. Тебя не касается, о чем говорю с ними я.
- Ты разве с ними? Я имею в виду, ты... С ними?
Что он вообще такое несет?
- Нет. И это тоже тебя не касается.
***
- Ты знаешь, что я обязательно выполню его желание. Ты выполнишь его желание. Сам.
Я безразлично смотрю на бледного как смерть мальчишку, корчащегося у моих ног. Один удар ногой, и я совершенно точно уверен, что у него сломаны по меньшей мере три пальца.
Все так хлопотно, так муторно и пройдено уже много-много раз - с незначительными вариациями на тему. Этот школьник - что ему стоило быть паинькой, не лезть к беззащитным четырнадцатилетним сиротам? Ну, что ты молчишь, Патрик? Может, ты думаешь, что все дело во мне, что я получаю какое-то особое, ни с чем несравнимое удовольствие, стоя на этом продуваемом со всех сторон ветрами, заброшенном пустыре? Да что ты, нет конечно. Но я же не могу оставить все просто так, если ты причинил столь явные неудобства моему Сиэлю. И, между прочим, в этот раз у меня что-то вроде первого задания, угадаешь почему? Я ведь даже подсказал, помнишь - он попросил меня сам.
Мне вот все было интересно, между прочим: как скоро это случится? То есть, я видел, что Сиэль не дурак, он видел, что я не из этих - которые с арфой на перевес, нимбом и крыльями, степень белизны которых с легкостью превзойдет любую наволочку из вашего постельного комплекта, выстиранную с помощью новейшего отбеливателя. Думаю, он вполне себе догадался, благодаря кому его школьный приятель Том Гилберт лишился правого глаза и, ручаюсь, выслушал от родителей строгий выговор за прогулки в непотребных местах.
В общем, мне было интересно, как он меня попросит. Это же не за соком сходить - убрать человека. То есть, для меня особой разницы нет, а вот для четырнадцатилетнего ребенка... Никогда не страдал излишней сентиментальностью, но я правда думал, что не расчувствоваться будет невозможно. Его глубокие синие глаза - порой, эта синева казалась мне искусственной, какой-то нереальной. Столь чистая, такая прекрасная. Яркая, неповторимая. Я думал: она изменится, когда он будет говорить мне это? Когда попросит убить человека, отнять жизнь. Я должен увидеть дрожь его губ, когда он будет складывать слова, страх во взгляде. Ну, хотя бы страх новизны что ли.
Я лишь заметил, что кончики его тонких белых пальцев слегка дрожали. Я не видел глаз. И это так раздражало - потому что я хочу видеть всего Сиэля, я хочу себе всего Сиэля.
И - да, он попросил за соком сходить:
"Когда закончишь, купи томатный сок, Себастьян"
- П-п-ожалуйста!.. Я умоляю вас, пожалуйста!..
Мальчишка заикался от страха, бледные губы дрожали и блестели от слюны, слез и соплей, стекающих из его шмыгающего носа. Как неэстетично.
- Я же не знал! Я не мог знать, и... И... Я не думал, что так, и...
- Заткнись уже, - я поморщился. Нет, ну как все проблематично. Этот недоносок передо мной - думаю, я понимаю, как его присутствие раздражало Сиэля. Он же совершенно не слушает, что ему говорят, абсолютно. Я говорю ему "прыгай", я смотрю ему в глаза, налаживаю превосходный зрительный контакт, и говорю: "прыгай с этого чертового обрыва". А он закатывает мне истерику и с неравномерными и непродолжительными интервалами талдычит свое "пожалуйста".
- Прыгай вниз и разбейся. Я сказал, сдохни уже нахрен!
- Я н-не-ехочу!.. - рыдает он. Падает на колени и пытается подползти ко мне. Я вскидываю руку с зажатым в ней пистолетом и стреляю. Ты, наверное, плохо слышишь, мальчик, ухо тебе ни к чему.
Он кричит. Не кричит - заходится криком, прижимает руку к окровавленной дырке в своей черепушке и орет.
- Сейчас я отстрелю тебе второе ухо. Пальцы на руках, - я достаю из кармана пачку сигарет и зажигалку, - После лишишься глаз.
Закурив и выпустив первую струю сизого дыма в беззвездное ночное небо, я вновь перевожу взгляд на рыдающего мальчишку и продолжаю:
- Несмотря на то, что все это, определенно, будет очень забавно и привлекательно, вернемся мы примерно туда, откуда и начали. Только к тому времени ты несколько подустанешь, и спихнуть с обрыва твое бренное тело придется уже мне.
Мальчик смотрит на меня и понимает, что я абсолютно серьезен. Неужели дошло? Тяжело дыша, он поднимается, пятится на негнущихся ногах. Медленно, спотыкаясь, подходит к обрыву. На краю он останавливается. Весь дергается, его трясет от страха. Он смотрит на меня - выражение его глаз какое-то безумное.
Потом делает шаг назад и падает.
***
А будни были насыщенными и занимательными - занимательней не придумать. Кроме таких дел, как закупка гобеленов для пустовавшего теперь особняка Фантомхайв, устранение не в меру надоедливых школьных товарищей одного четырнадцатилетнего мальчика и приготовления все более и более затейливых обедов и десертов, в моем неимоверно расширившемся списке "Себастьян Михаэлис. К выполнению обязательно" значился такой немаловажный пункт, как решение всех этих бумажных вопросов с целью получения полноценной опеки над малолетним Фантомхайвом. Да, и кстати - я сказал четырнадцатилетнего, следовательно, не опека, а попечительство. Опека - с десяти до четырнадцати лет, попечительство - с четырнадцати до восемнадцати. Вы знали? Я - нет. Спасибо Стиву - благодаря его связям, нужному человеку, которого он прислал ко мне в тот день и - что уж таить - моим деньгам, разрешение на временное попечительство лежало у меня в стопке особо важных документов. В принципе, если действовать грамотно, можно бы обойтись и тем, что уже в наличии, в конце концов, я же не собираюсь прожить с Сиэлем лет этак до восьмидесяти, дабы спокойно стариться и в итоге скончаться на руках - дайте подумать - разменявшему седьмой десяток "сыночка".
Нет, конечно я не собирался растягивать это на срок более длительный чем тот, который меня бы устраивал. То есть на тот, который нужно. Проблема в том, что этот вот нужный мне срок я не могу заключить в какие-то конкретно определенные рамки. А впрочем, зачем говорить "проблема"? В конце концов, столько уже сделано, то, что пока нет, удачно спланировано и находится в стадии разработки. Мальчишка находится в стадии разработки, да. Собственно, вот поэтому я и считаю, что попечительство не временное, а "на времена" все же предпочтительней. Хотя волокиты с этой затеей у меня было предостаточно.
Список справок и документов, которые нужно предъявить в определенное время определенным субстанциям - это же просто кошмар какой-то.
Вот справка с места жительства, эта - с места работы с указанием должности. Право на наследство моего подопечного? Я ни на что не претендую, что вы.
Нет, я не страдаю туберкулезом - ни активным, ни хроническим. Инвалидность первой и второй группы? О чем вы вообще? И нет же - меня не лишали родительских прав. Благо, собственными детьми я пока обзавестись не успел. Да и не собираюсь, впрочем.
Знаете, что меня особенно повеселило? Все эти условия, соблюдение которых обязательно для назначения определенного - в данном случае меня - лица, опекуном, то есть простите - попечителем. Например:
"Нравственные и иные личные качества попечителя. Закон не уточняет, какие именно качества имеются в виду, и орган опеки и попечительства должен руководствоваться общепринятыми нормами морали. По-видимому, назначение нежелательно в отношении лиц, ранее судимых за преступления против личности и подобные преступления; в отношении лиц, злоупотребляющих спиртными напитками и наркотическими средствами; в отношении лиц, не работающих и не имеющих постоянного источника доходов и пр."
Как вам это, а? Ну не знаю, насколько сильно я подхожу под описание. Может, очень? Или нет, не так: очень-очень? Ни одной - даже самой мелкой - судимости за все мои двадцать пять лет жизни. Алкоголь и наркотические средства - употреблять еще не значит злоупотреблять, так ведь? Доход у меня вполне приличный и весьма стабильный, ну а что касается моих моральных качеств... Закон не уточняет, так почему это должен делать я?
Именно потому, что все так относительно в этом мире, границы определяем мы сами. Каждый для себя. Каждый свои. Просто нужно уметь убедить других считаться с ними. Или заставить это сделать.
***
- Между прочим... - во взгляде Сиэля, направленном на меня, отражается весьма значительный процент подозрения, - Где это обитало, пока ты околачивался в моем особняке?
"Околачивался в моем особняке"
- Ты, наверное, хотел сказать, пока я заботился о тебе и делал все возможное, чтобы ты скорее пошел на поправку, - ненавязчиво предлагаю я перефразировать столь резкое высказывание. Сиэль морщится - надо думать, возмущен столь бестактным напоминанием собственных слабостей.
- Не уходи от ответа.
Нет, вы только послушайте этого маленького я-граф-вы-все-финтифлюшки. Забота и сердечное участие в жизни другого человека, уход за тяжело больным ребенком - все эти мои деяния, вне всякого сомнения подразумевающие высокие моральные качества, тщательно спрятанные в потайных недрах моей души, были приравнены им к пошлому в своей банальной бесполезности понятию "околачиваться". А говорить ему, где я держал котенка - еще чего не хватало... Не думаю, что моего терпения сейчас хватит на очередной взрыв негодования, который, конечно же, незамедлительно последует со стороны Сиэля, рассекреть я ему данную информацию.
- Элджернон был у моего хорошего знакомого, - убедительно лгу я.
- Да?
- Да. У коллеги по работе. Что-то не так?
- Нет, если так...
- Ну конечно так. Ты же запретил мне держать котенка у себя дома,
Собственно, это и была причина, по которой я, с присущей мне изобретательностью приспособил один из полуразвалившихся шкафов, стоящих в нежилой комнате особняка Сиэля, куда мальчишка не имел привычки захаживать, для вполне комфортного временного пристанища этого очаровательного создания, которого после моих настоятельных просьб выбрать имя, Сиэль Фантомхайв таки соблаговолил наречь "Элджернон".
Я кормил зверька, играл с ним, заботился о нем. Когда чаша моего терпения переполнялась из-за очередного ведра придирок и колкостей, которое выплеснул на меня мальчишка, я находил успокоение в приятной компании котенка, гладил мягкую шерстку и вынашивал все новые и новые планы укрощения строптивых.
А сейчас он трется о голые ноги мальчишки и жмется к нему, выпрашивая ласки. И, черт возьми - у него это отлично получается. Даже Сиэль не в силах отказать этим блестящим голубым глазам, нет-нет да погладит.
Сказать по правде, меня это порядком раздражает.
Сам не пойму, когда научился испускать вздохи, полные столь явного раздражения и недовольства. Я уверенно притягиваю мальчишку к себе и целую, одновременно убирая котенка с дивана. Зверек недовольно мяучит - своим хозяином он определенно считает Сиэля, и сейчас натуральным образом ревнует и выказывает великое возмущение моими противозаконными поползновениями в сторону оного. Элджернон царапает коготками мои джинсы - черные, с белыми строчками, и я довольно резко дергаю ногой, сбрасывая с себя надоедливое создание, мешающее мне сосредоточиться на столь приятных ощущениях.
Не прекращая пихать в рот Сиэля свой язык, я забираюсь руками под его футболку, он вздрагивает, когда я начинаю неспешно водить руками по гладкой, теплой коже его спины, задираю мешающую мне деталь одежды, обнажая бледную, плоскую мальчишескую грудь. Его сердце бьется так быстро - я ощущаю ритмичную пульсацию под своей ладонью, на обычно бледных щеках проступает краска, дыхание сбивчивое. Я прекращаю целовать его, даю возможность отдышаться, и Сиэль облизывает припухшие, влажные от моей слюны губы. Он что, совсем не понимает, как это выглядит со стороны?
Не нужно так старательно отрабатывать этот томный взгляд малолетней бляди, если не хочешь чтобы твой первый раз был вот на этом вот диване. Покажи, что тебе не нравится, что тебе отвратительны мои прикосновения - и я прекращу.
Стройные ноги обхватывают мои бедра, штанина на правой задралась, обнажая белую кожу, красиво контрастирующую с темным материалом нашей одежды. Я провожу рукой по этой соблазнительной ножке, и Сиэль прогибается в позвоночнике, склоняется надо мной, почти задевая кончиками пепельно-русых волос мое лицо. Его лицо так близко, глаза полуприкрыты и насыщенная синева течет сквозь пушистые ресницы - прямо в меня. Я вновь целую его, он подается вперед, и я едва сдерживаю довольный вздох, когда мальчишка задевает мой пах.
А он не против, совсем не против. Это не выглядит так, будто ему страшно или неприятно то, что я делаю с ним сейчас, может... Нет, ну что... можно?.. Правда можно?
- Это моя часть, да? - полный равнодушия и ледяного презрения голос совершенно не вяжется со столь развратной позой мальчишки. Я смотрю на него и поражаюсь столь резким переменам - холодная отстраненность в злом прищуре глаз, кривящиеся от отвращения губы. Все же было не так еще мгновение назад, так почему?.. Видимо, одного взгляда на меня достаточно, чтобы понять, что я в полном недоумении, и Сиэль хмыкает, объясняя:
- Ну... Мне нужно чтобы ты убрал пару-тройку неугодных мне людей. И за это я должен позволить себя трахнуть, так ведь? Создать для тебя нужный настрой... В качестве поощрения...
- О чем ты вообще говоришь?
- Да ладно тебе, Себастьян. Никогда не пытался понять извращенные предпочтения людей вроде тебя, но в общем-то мне все равно. До тех пор, пока ты выполняешь мои приказы, я...
- Сиэль, - я обнимаю его за плечи и ссаживаю с себя на диван, целую встрепанную макушку и опускаюсь перед ним на колени, обнимая за талию.
- Успокойся.
- Себастьян...
- Просто успокойся, я... – я не успеваю закончить фразу, Сиэль резко вскидывает правую руку, и в следующее мгновение мою щеку обжигает пощечина - уже вторая оплеуха, которую я получаю от него.
- Кому из нас следует успокоиться, так это тебе, Себастьян.
Он подается вперед и убирает упавшую мне на лицо прядь волос, заправляет за мое ухо.
- Еще немного, и я бы стал свидетелем истерики. Отвратительно. Просто реши уже наконец, чего именно ты от меня хочешь.
Он высвобождается из моих рук и выходит из комнаты, оставляя меня так и сидеть на корточках перед диваном.
- Эй, у нас что, не осталось пирога? Я голодный! - доносится с кухни его голос.
***
Бледная кожа, стройное - чтобы не сказать худое,- тело, мягкие волосы и яркие синие глазища. Да, вот таким я его и помню. Сиэль Фантомхайв, ты совсем не изменился, знаешь? Нет, ну, конечно же, невозможно не отметить того факта, что процент синяков, ушибов и неглубоких замысловатых порезов, которыми наш любящий покровитель старательно украшал его тело, стремительно упал, практически сошел на нет. То есть повреждения, конечно же, присутствуют, ну еще бы - не мумия, так кто-нибудь еще, но их меньше, гораздо меньше, и...
Что это я? Вы только не подумайте, мне в общем-то плевать. Правда-правда, честно-честно. Никаких фокусов и трюков.
А еще... Еще исчезло то самое выражение из его взгляда: та гремучая смесь лютой ненависти, злобы, презрения и затравленности. Страха.
Прекрасно помню, как наблюдал эти чувства, отражающиеся в его направленном на мумию взгляде. Они вспыхивали мгновенно, и совершенно неважно, было ли это простое прикосновение к мягким волосам - кончиками пальцев, неощутимо, невесомо, или Барон похлопывал по щекам мальчишки своим опавшим от трудов праведных членом, размазывая по холодной бледной коже вязкую белесую жидкость.
О том, что в эти моменты можно было прочитать в моих собственных зрачке и радужной оболочке, я предпочитаю не думать до сих пор, не думать вообще.
Сейчас взгляд Сиэля другой. В нем не появилось что-то столь неподобающее его характеру как смирение или там любовь и сострадание к ближнему твоему... моему... нашему... Не суть. У меня это плохо получается, так что не буду подыскивать слишком витеватые выражения для выражения своих мыслей - надеюсь, вы понимаете о чем я.
Злость, презрение к окружающим его мелким людишкам, гордость - все это осталось на своих местах. А вот столь тщательно скрываемый Сиэлем страх, уверен, позорный и ненавидимый им - этот компонент безвозвратно исчез, и вместо него в Фантомхайва немедленно влили порцию спокойствия и хоть какой ни на есть уверенности в завтрашнем дне. А мне это не нравится, нет уж, увольте.
Ну, Сиэль, давай уже, не будь таким дураком. Совершенно нормально бояться, когда перед твоей хорошенькой мордочкой постоянно маячит перспектива быть отодранным во все дырки грузным мужчиной средних лет, с наклонностями садиста и совершенно извращенной фантазией. Это все понятно и совершенно очевидно. Это логично, тебе нечего стыдиться, Сиэль. Но неужели ты думаешь, что твое нынешнее существование столь безоблачно и стабильно, что ты можешь позволить себе эту уверенность в твоем взгляде?
Я так не думаю, нет, Сиэль, я совсем не думаю так. Такими темпами ты, пожалуй, и в счастье поверишь, а?
Чего я от него хочу.
Вопрос простой, но, сказать по правде, четкого ответа я дать и не смогу. Я хотел его увидеть. Увидеть, что у него все плохо. Даже если и не все - его жизнь не должна быть легче и лучше моей, где справедливость вообще?
Справедливость. Нет никакой справедливости, но самое кошмарное в сложившейся ситуации даже не это, а то, что рядом с Сиэлем Фантомхайв, я постепенно забываю о своем желании всенепременно эту справедливость из него вытрясти.
Он сидит в нескольких сантиметрах от меня, я смотрю на тонкий профиль и длинные пушистые ресницы. Он повторяет заданный нам текст, а я запускаю руку в школьную сумку и достаю шоколадный кекс. Собираюсь открыть и перекусить, а потом раздумываю.
И я говорю: "У меня вообще-то два, ты, пожалуйста, возьми". А он смотрит на кекс, на меня, и ощущение, словно меня на пару мгновений запихнули в тот ящик-морозилку, из которого улыбчивые девушки достают эскимо и фруктовый лед, протягивая покупателю, меня и мой идиотский кекс. И он отворачивается, не считая нужным даже объяснять мне что-то, и я, как круглый идиот, вскакиваю с места и кладу перед ним шоколадный кекс в блестящей шуршащей вакуумной упаковке. И я выхожу из класса, потому что непонятно по каким причинам, щеки мои горят, я выхожу, а когда возвращаюсь, вижу, как Сиэль вчитывается в скучный учебник химии. Он ест совершенно счастливый, не верящий в свой успех, кекс, и на губах его слабая, едва заметная улыбка.
И тогда внезапно, в моей голове проносится наиглупейшая мысль, что он, Сиэль, в общем-то мог бы стать мировым парнем.
Несмотря на то, что он такая сволочь. Несмотря на то, что он такая шлюшка. Похлеще меня будет.
И я прислоняюсь к дверному косяку, расплываясь в совершенно идиотской улыбке.
Круглый идиот, идиот-сфера.
Мда.
А вот это вот... Ну, сами знаете)
Название: End Of The Beginning
Автор: [ razzmatazz ]
Дисклеймер: Яна Тобосо
Бета: Leda Lutke
Жанр: romance, angst, POV
Размер: Планируется макси
Пейринг: Себастьян/Сиэль
Рейтинг: NC-17, будет точно, но не в первых главах.
Статус: В процессе
Предупреждения: AU, OOC, секс с несовершеннолетним, насилие, жестокость. Ах да, никаких демонов и контрактов)
Размещение: Кому вообще придет в голову это размещать... Если вдруг да, то пожалуйста.
От автора: Критика приветствуется и автором воспринимается адекватно, но просьба сильно не придираться) Наличие комментариев будет радовать и сподвигать на самосовершенствование)
Посвящается: Passive Gay (Г.Н.)
Глава 10
читать дальшеЕсли вспоминать о том, "как было раньше", то, пожалуй, нелишне упомянуть, что раньше в особняке Фантомхайв часто устраивались приемы, на которых собиралось множество гостей. Женщины в нарядных платьях и мужчины в костюмах - настоящие леди и джентльмены. Среди посетителей часто бывали деловые партнеры и работники компании отца, с которыми он в непринужденной обстановке решал актуальные на тот момент вопросы и вкратце обрисовывал новые проекты, но веселью это не мешало. Все эти деловые люди обычно брали в гости своих детей, и мы затевали все новые и новые игры и шалости, а Танака пытался учить нас уму-разуму, а мать легко журила за очередную разбитую вазу, которую они с отцом купили в Китае, или которую им подарили друзья, побывавшие в Индии, или...
Вообще-то я уже многого не помню из "той" жизни, поэтому...
Сейчас у нас прием, эдакий бал в клопятнике, пир горой. Я слышу голоса и шаги на лестнице, они что-то спрашивают, и им в ответ мягкий, низкий - голос Себастьяна. У нас гости. Уже пришли. Только я почему-то совершенно не в восторге, даже и не знаю с чего бы это. Может потому, что один из них совершенно незнакомый мне мальчишка, которого я увижу сегодня впервые, а пришедшая навестить меня школьная приятельница не только раздражает меня своей неустанной болтовней и пожизненным позитивом, но помимо всего прочего является пусть и косвенной, но все же причиной того, что я сейчас лежу в постели, а в непосредственном соседстве от меня на прикроватной тумбочке расположились ряды пузырьков с микстурами и стопки конвалюток, в ячейках которых белеют дарящие здоровье и силы пилюли и таблетки.
- Сиэль... - Элизабет смотрит на меня глазами-блюдечками, еле сдерживая слезы. Ощущение, будто в ее глазницы щедрой рукой влили ярко-зеленый кисель. Пищевые красители - наше все. Я смотрю в эти глубокие омуты и вижу, как в киселе плывет отвратительное чувство вины и жалости, своей сладкой приторностью они, будучи всего лишь абстракцией, едва не вызывают у меня рвотный рефлекс, и я поджимаю губы, не позволяя им скривиться в брезгливой гримасе.
- Я так сожалею, Сиэль! - лопочет она, теребя тонкими пальцами кружевные оборки своей пышной бледно-розовой юбки, доходящей до колен. Когда я смотрю на нее, то вспоминаю Эмили. Ей бы тоже пошел этот наряд витающей в облаках принцессы двадцатого века, которую следует в срочном порядке, вне пошлой очереди, телепортировать на сказочные поля, к радужным рекам и серебристым единорогам, топчущимся под баобабом в ожидании прекрасной девы с тонкой душевной организацией. Есть тут одна рядом со мной, затесалась случайно. Отдам задаром.
- Знаешь, я сказала им все! Что они просто негодяи, остолопы, ничего не смыслящие в дружбе дураки! Я знаю, что... Что девочкам не стоит употреблять такие слова, но я сказала тому Генри, что он просто грязный мерзавец! И чтобы он и его приятели даже и думать не смели хоть пальцем тронуть моего друга вновь!
Элизабет выжидающе смотрит на меня, по-видимому вспоминая и мысленно переживая вновь свой триумф и разборку с Генри и ко. Кисель булькает и льется через край. Вот дура.
- Прошу прощения, но я вынужден оставить вас на минутку.
Голос Себастьяна елейно сладок и безукоризненно вежлив, однако в его взгляде, еще секунду назад устремленном на Элизабет, я успеваю уловить глубокое презрение и ненависть. И это человек, с видом знатока убеждавший меня в том, что хорошие друзья - величайшее в мире счастье. Ну-ну.
Элизабет, эта находящаяся в тотальном неведении дурочка, лопочет что-то вроде "да-да, Себастьян, конечно". Конечно-конечно, я с вами полностью согласна. А Себастьян выходит из комнаты, оставляя дверь открытой. Прежде чем переступить порог, он смотрит мне в глаза, и улыбается.
Именно так, как я больше всего ненавижу.
Средним и большим, я сжимаю указательный палец правой руки, пытаясь успокоиться. Странный способ, но я импровизирую. Последнее время присутствие Себастьяна, действия Себастьяна, его улыбки, взгляды и касания вынуждают меня отбросить классическое "досчитайте до десяти, глубоко втяните воздух носом, и начните считать снова на другом, известном вам, языке" - не помогает. До меня доносится какая-то возня и, обернувшись, я смотрю на еще одного своего визитера, стоящего у моей кровати и переступающего с ноги на ногу.
- Меня зовут Джейкоб. Джейкоб Остин. Но ты зови меня Джокер.
Долговязый паренек с медно-рыжими волосами, собранными в высокий хвост, улыбается мне - несколько робко и опасливо. Одет он в невыносимо знакомую мне школьную форму, правая - и только правая рука была затянута в черную кожаную перчатку. Зеленые глаза Остина были совершенно другого оттенка, нежели у Лиззи. Очень яркие и выразительные - я бы даже сказал, чересчур выразительные. Он моргнул, и тут я сообразил, в чем дело - глаза Остина были густо подведены черным карандашом. Косметика в школе строго запрещалась, получается, он подвел их уже уходя, зная, что идет "в гости".
Косметика на парне - это странно. Подведенные глаза Джейкоба не создавали впечатления макияжа, скорее грима. Впрочем, зная, что он впервые приходит в чужой дом, этот остолоп мог бы пораскинуть мозгами и сообразить, что подобный внешний вид вполне может произвести не самое благосклонное впечатление.
И уж конечно, эти накрашенные глаза, пронзительный изучающий взгляд и несколько хищное выражение чуть вытянутого лица, никак не вяжутся с робкой улыбкой, растягивающей тонкие, бледно-розовые губы этого... парня? На вид он явно старше нас с Элизабет.
- Джокер? - я оглядываю своего нового "товарища" и, скорее всего, сейчас на моем лице отражается некоторая степень замешательства. - А... Почему Джокер?
- Как-нибудь объясню, - рыжеволосый улыбается и совершенно неожиданно подмигивает мне.
Когда Себастьян возвращается с гигантским подносом разных видов десерта и тремя чашками чая, то одаривает всех присутствующих в комнате милой улыбкой радушной домохозяйки. Это выражение его лица сногсшибательно настолько, что если бы кто-то из нас уже начал есть или пить, обязательно бы подавился.
Остин и Элизабет сидят на стульях и чинно пьют чай, рассказывая о том, как ругался мистер Паркис за невыполненное домашнее задание, потом что скоро начнутся школьные олимпиады, и что в школу наведывалась - кто бы вы думали? - полиция. Ничего себе, как интересно!
Остин и Элизабет сидят на стульях, а Себастьян садится на мою кровать. Неспешно просовывает руку под одеяло, и обхватывает мою лодыжку. Он проводит ногтями по выступающей косточке, легко царапает, а затем начинает мерно поглаживать. Я недовольно вздыхаю и пробую подтянуть ногу к себе, но это исчадие ада крепко обхватывает ее, не давая осуществить задуманное. Я бросаю на него недовольный взгляд, а он не отрываясь смотрит на меня, и я читаю в его темных глазах какую-то насмешку, жестокость и непонятную нежность, а он все смотрит и смотрит.
Именно так, как я терпеть не могу.
Элизабет не обращает на эту немую сцену никакого внимания, она о чем-то весело болтает, талдычит, что видит, как мистер Себастьян заботится обо мне и присматривает за мной. И она очень рада, и она совершенно уверена, что я быстро пойду на поправку. И она обязательно придет еще, разумеется, вместе с Джейкобом, правда, Джейк? Джейк утвердительно кивает головой, но я вижу, что он практически не слушает свою новую подругу. Джейк Остин целиком и полностью сосредоточен на руке Себастьяна, находящейся под моим одеялом. Он наблюдает, как я меняюсь в лице под непонятными взглядами доброго, хозяйственного, заботливого Себастьяна, и мне это совсем не нравится.
Тебя это совершенно не касается - что мы с вот этим вот мистером готовы перегрызть друг другу глотки, устранить один другого любыми доступными способами. Прямо сейчас Себастьян ощупывает мои пятки, проверяя их на наличие патологии Ахилесса - так не мешай ему, слышишь?
Он слышит - не мои мысли, конечно же нет. В прихожей раздается телефонный звонок, и Джейкоб Остин встает.
- Наверное, это из дома, - объясняет он и, извинившись, выходит. Элизбет вскакивает с места и говорит, что ей тоже нужно позвонить домой.
- Всего одну минутку! - восклицает она.
Они выходят, а Себастьян тут же придвигается ближе, оказываясь у изголовья кровати.
- Ты уже практически не кашляешь, - довольно заявляет он, а затем легонько тянет меня за волосы, заставляя откинуть голову назад, и легко целует в шею.
- Открой рот.
Себастьян целуется не так уж и кошмарно. Он не знает об этом, но мне есть с чем сравнить.
Он целуется "не по плану" - начинает осторожно и бережно, словно пытается сделать это мягко, подарить мне "сладкую ванильную нежность" первых поцелуев опытного взрослого и ребенка, но быстро срывается. Кусает мои губы, не дает передохнуть и отдышаться. Он слишком напористый, слишком жесткий. Как будто я убегу или растаю в воздухе, если он не проявит жестокости.
- Как?
- Отвратительно...
Он смотрит на меня - слишком нагло и насмешливо, чтобы верить, что его следующая фраза не понесет в себе оскорбительного для меня подтекста.
- Возможно, ты пока просто мал для таких вещей.
Кретин.
- Неужели? А мне вот кажется, что все дело в том, что кое-кто курит столько, что создается впечатление, будто мне пришлось пройтись языком по долине после извержения вулкана. Вулканический пепел - все дело точно в нем. По крайне мере, ты мог бы не пихать мне в рот свой язык, знаешь ли.
До меня доносится голос Элизабет, и Себастьян быстро целует меня - еще и еще. Я судорожно вздыхаю, в моей голове крутится огромное количество всевозможных вариантов оскорблений, коими я могу выразить хотя бы толику своего возмущения, но он перемещается на свое прежнее место, и когда в комнату входят мои гости, его рука уже не под одеялом.
Остин смотрит на мои губы, и я чувствую, что мне становится жарко. Ну конечно... видно... Он не может не заметить, и от одной лишь мысли об этом я отвратительно краснею.
***
- Ты красивый, - шептал он мне, пропуская сквозь пальцы пряди моих жестких рыжих волос, - Необыкновенный.
Впиваясь ногтями в мякоть ладони, сжимал мою левую руку, одновременно поднося к полным губам правую. Ощущения были столь необычными: я чувствовал, как его ногти вдавливаются в покровные ткани моего организма, царапая до крови, разрывая отдельные клетки эпидермиса. Я видел как следы - тонкие красные полукружья - незамедлительно проступают на моей светлой коже. Я видел, как он целовал мою правую руку, проводил губами по ее гладкой поверхности, прикладывал к своему лицу. Но я ощущал лишь боль. Я не мог ощутить поцелуя.
Ты уникальный - так он говорил мне. И я думал, что да, ему действительно нравится все это. Нравлюсь я. Я думал, калеку может потянуть к себе подобному. Что вполне могу рассчитывать на некоторое подобие восхищения от него, того, кто вызывал отвращение. Мне казалось, принцип относительности - не тот, другой, здесь вполне применим. Но все оказалось совершенно не так. Принцип относительности не сработал, совсем. Придирчивое жюри без колебания присудило первое место длинноногой красотке, ну а я, победитель прошлого года, с фальшивой улыбкой на лице, сквозь которую проглядывала неудержимая злость, накинул на плечо новой королеве траха серебристую ленточку, заколов ее концы где-то в районе тонкой талии.
Красота спасет мир, отлично. Ну а кто спасет тебя, моя мумия-покровитель? Кто спасет тебя, оскверненная луна? На него, на тебя - мне совершенно наплевать. Мне все равно будет ли плохо вам, вернее, нет, не так: я горячо надеюсь, что вам-то плохо будет. Но ведь были люди, которые этого не заслуживали. О них кто-нибудь подумал? То, что стало с ними - это все из-за тебя, мисс Чувственность. Косвенным образом, но ты все же послужила причиной падения, гибели, голода, одиночества, серебряная стерва. Разодетая в серебристую парчу проститутка. Раскрошить руины - это все, что могло случиться кроме уже произошедшего. И ты это сделала, поднявшись вверх в эту кромешную тьму - чтобы падать вновь и вновь.
Погубила других, упала сама - кругом серебряные осколки, даже сломанные мерцают так красиво. Только зачем?..
Оскверненная луна.
Кто-то после непродолжительного дерганья собственного возбужденного члена и нескольких приглушенных стонов, кончает на кафельную стенку ванной комнаты или общественного туалета, ну а мумия выстрелила дальше, много дальше. Выражение "доплюнуть до небес" приобрело несколько новый, но все же вполне узнаваемый смысл.
Знаете, про себя я зову ее Селена.
***
- Значит, ты говоришь, что не имеешь ничего против Себастьяна в качестве своего попечителя? - сидящая напротив меня в коричневом кожаном кресле высокая брюнетка, одетая в темно-красный деловой костюм, вот уже около полутора часа пытается построить разговор и свои вопросы так, чтобы прийти наконец к объективному решению вопроса касательно перспективы моего сожительства с Себастьяном Михаэлисом. Мне это порядком надоело, кроме того, я успел проголодаться, а этот чай из пакетиков с клубничной отдушкой и булочки с изюмом, что мне были любезно предложены, просто отвратительны. Если бы подобное вздумал подать мне на завтрак Себастьян, все это безобразие полетело бы ему в голову - поочередно, или все вместе и сразу. Но здесь пришлось ограничиться вежливым "нет, спасибо" и горячо уверить, что после завтрака Себастьяна я не буду голоден еще, как минимум, в течение двух часов. О том, что от завтрака я сегодня отказался вообще в силу неожиданно дурного самочувствия и настроения, упоминать было излишне, и я смолчал.
- Себастьян всегда был очень добр ко мне. Мы хорошо ладим и, думаю, смогли бы вполне неплохо жить вместе, -для вступления я решаю выбрать что-либо из разряда фантастики.
- Говоришь, он хорошо к тебе относится?
- Он рассказывает мне много интересного. Помогает делать уроки, водит на прогулки. Он хороший, интересный и добрый человек.
- Вам, должно быть, весело вместе.
Конечно это весело - устранять безмозглых идиотов, отравляющих твою жизнь изо дня в день. А они ничего не понимают, не догадываются даже провести какие-нибудь параллели и выявить закономерность - это же так легко.
Не пробовали, нет?
- Да...
- И он никогда не принимал каких-либо... Странных действий по отношению к тебе?
- Странных? Что вы имеете в виду, говоря "странные"? - я широко распахиваю глаза, недоуменно глядя на эту клушу, воображающую в себе залежи проницательности и распирающую всю ее существо непогрешимую интуицию. Вообще-то актер из меня никакой, уверен, со стороны все это выглядит до противного наигранно и неестественно, но тетка лишь улыбается мне в ответ - также фальшиво и неестественно, может даже еще и похуже.
- Это я так, забудь, - она делает неопределенный жест в воздухе, словно отмахиваясь от несуразных мыслей, свойственных ее возрасту и складу ума.
Так быстро? Нет-нет, вы подождите! Из разряда "странного" я могу вам много чего рассказать. Хотя, может я ошибаюсь и надумываю себе невесть что... Устранение седьмой воды на киселе - по совместительству единственных родственников и опекунов с моего негласного согласия, или там поцелуи с языком и привкусом табака - а в соседней комнате мои, так называемые, школьные товарищи... Это как, считается?
- Мне уже можно идти? Себастьян ждет меня и...
- Надоело здесь сидеть, да?
Не представляешь как.
- Ну что ж... - ярко-бордовые губы растягиваются в приторной улыбке, - Всего хорошего, милый. Просто подпишись вот здесь, и отдай эти бумаги Себастьяну.
***
Несмотря на то, что Себастьян идеально вписывался в интерьер моего особняка, и хотя мне думалось, что дом, в котором он живет, будет хоть чем-то напоминать мой собственный, первого взгляда на место обитания вышеупомянутого субъекта мне хватило, чтобы убедиться в своем однозначном заблуждении. Это был вовсе не аналогичный моему особняк, не поместье, не частный дом вообще. Себастьян жил в роскошном пентхаусе нового шестнадцатиэтажного здания. Четыре гостевые комнаты, шесть спален, кабинет. Большие, в некоторых комнатах, на всю стену, окна, открывали прекрасный вид с высоты шестнадцати этажей. Благо, с лифтом в этом здание никаких проблем не наблюдалось.
Я давно понял, что повышенное внимание со стороны Себастьяна Михаэлиса к моей персоне вызвано вовсе не оставленными мне в наследство деньгами или компанией, и сейчас мне представилась возможность в очередной раз убедиться в этом. Не имею ни малейшего понятия, какую конкретно сумму отвалил этот пижон за столь впечатляющие апартаменты, но меня терзают смутные догадки, что этих денег хватило бы на обеспечение провиантом определенного процента голодающих в Африке в течение эдак пяти лет.
Тебя должны больше волновать проблемы общества, Себастьян, ясно тебе?
Сказать по правде, мне не очень улыбалось менять место своего проживания - меня вполне устраивал всецело и безраздельно принадлежащий мне особняк. Габариты, дизайн - я говорю об исходном дизайне здания, забудем о привнесенных ныне почившей Аннабеллой новшествах, отделка, качество исполнения - я не имел ни малейших претензий хотя бы по одному из этих пунктов. Кроме того, у СЕБЯ дома, я чувствовал себя ДОМА. Так что я вовсе не горел желанием переезжать к Себастьяну. Его разнузданное поведение вовсе не вселяло в меня уверенность в том, что родной дух законно принадлежавших ему апартаментов преисполнит Себастьяна смирением и благонравием. Перебраться к нему представлялось мне практически тождественным переезду в лагерь врага. Враг вооружен - вооружен и озабочен. А впрочем... что ж... Чужие территории нужно завоевывать. Не собираюсь чувствовать себя неловко в этом доме лишь оттого, что его хозяин - Себастьян.
Старинные ковры, массивные кресла с золочеными подлокотниками, хрустальные люстры с множеством подвесок - все это можно мне можно было выбросить из головы до возвращения в свой особняк. Обстановка здесь была совершенно другой. Превосходный ремонт, новейшее техническое оборудование. Вся квартира была оформлена в стиле, близком к хай-тек, и для себя я отметил, что Себастьян... Неплохо смотрится и в подобной обстановке.
- Здесь, здесь и здесь - гостевые комнаты, - Себастьян шел впереди, поспешно открывая передо мной все новые и новые двери, - А эту я оборудовал под домашний кинотеатр.
- Спальни в этой стороне. Это моя.
Мы зашли в просторную комнату, и я огляделся. Темно-фиолетовые обои с каким-то готическим растительным орнаментом - черные стебли затейливо переплетались между собой, причудливой формы люстра, плафоны которой были сделаны из неизвестного мне сплава. Вся мебель в комнате была из черного дерева, у стены стояла большая кровать, застеленная кремовым покрывалом, из-под которого виднелось черное шелковое постельное белье. Я покосился на Себастьяна, затем вновь перевел взгляд на кровать и стиснул зубы. Интересно, скольких он сюда приводил? Могу поспорить, в этой кровати побывало уйма народу, Аннабелла так точно. Аннабелла...
Я вспомнил ее длинные, золотистые, словно шерсть лабрадора, волосы. Наверняка, они смотрелись красиво на этом черном шелке простыней. Не могу понять, чем именно меня злил этот факт, эта картинка перед моими глазами, но в тот момент меня терзало непреодолимое желание влепить пощечину некоему Себастьяну Михаэлису, находящемуся в непосредственной от меня близости, а также услышать известие о смерти Аннабеллы Уилкс - снова, и чтоб как в первый раз.
Я холодно смотрел на покрывало. Гладкое, ни одной морщинки, ни одной складочки. Справа от изголовья кровати стояло большое прямоугольное зеркало, в котором отражались мы с Себастьяном. Отражение последнего гипнотизировало взглядом мою прямую спину. Он посмотрел ниже, и выражение его лица было более чем довольное, а в моей голове зазвучало некое подобие райской мелодии - хруст костей и крики боли, перемежающиеся ругательствами. Ну, не знаю. Может, я сломал бы ему запястье, будь у меня такая возможность. Или два.
- Ты можешь выбрать любую комнату на собственное усмотрение, - услышал я голос Себастьяна. Совершенно спокойный, с явными нотками удовлетворенности и предвкушения нашего сожительства в его распрекрасном доме. Воображаемый Себастьян в моих мыслях кричал благим матом, он был разозлен, он был подчинен и находился в состоянии отвратительной неопределенности, трансформирующейся и приобретающей более конкретные очертания в зависимости от направления моих пожеланий касательно его дальнейшей участи.
Такая кровать - ну конечно он с ней трахался. А теперь он стоял тут и недвусмысленно пялился на меня, он и его двойник в отражении зеркала - двойное оскорбление. Мое собственное отражение заливалось тошнотворным румянцем.
Уверен, что я - нет.
- Если тебе понравилась эта, я могу...
- Нет, - отрезал я, - Мне не нравится эта комната. Я возьму другую.
***
В общем-то, я просто отдыхал. Сидел и смотрел фильм, вернее, сериал в той самой гостевой комнате, которая выполняла функции домашнего кинотеатра. Исторический сериал.
Италия. Рим. Эпоха Возрождения. Интриги, заговоры, политика - скандальное и наивлиятельнейшее семейство Борджиа в центре всех событий. Нужно сказать, было интересно. Мне понравилось.
А потом серия закончилась, начались бессмысленные рекламные ролики, наперебой увещевавшие меня приобрести зимние шины для моего автомобиля, попробовать новую формулу вкуса, обогащенной неведомыми доселе пищевыми добавками, Кока-Колы, и - вообразите себе - убедиться в нежной защите дамских гигиенических прокладок в критические дни. Можно даже садиться на белое, да-да.
Ну, я и вышел. Выключил телевизор и вышел из комнаты, не забыв прихватить тарелку с недоеденным сэндвичем - на кухню отнести.
Нет, у меня в общем-то все то же самое. Руки, ноги, плечи. Отсутствие груди - я имею в виду женской груди, ну, знаете, такой выпуклой, упругой, трепетно вздымающейся. Ни разу не видел ее "вживую", но, понятное дело, будь это женская грудь, я бы, конечно, смутился. Женской груди нет и в помине, мужская присутствует. Вполне так присутствует. И это вовсе не объясняло того факта, почему я чувствовал себя совершенно неловко, находясь рядом с практически голым мужчиной, только что вышедшим из душа. Светлая кожа, под которой явно угадывались очертания мускулов. Прозрачные капельки воды падали с кончиков мокрых черных волос и стекали вниз по плечам, груди, прессу... Я сглотнул и быстро отвел взгляд от этого самого безупречного пресса, нижнюю часть которого снеговой линией пересекала кромка белоснежного банного полотенца.
- ...ста.
Голос Себастьяна доносится до меня так, словно его обладатель последние минут пять был занят тем, что пытался докричаться до меня сквозь набитые лебединым пухом перины и подушки. Не знаю, может такое занятие чрезвычайно бодрит, а может Себастьяну нравится выводить меня из себя и потом наблюдать, как я пытаюсь сдержаться и сохранить лицо.
- А?
- Я говорю, не мог бы ты немного отойти, пожалуйста. Мне нужно пройти.
Он проходит в кухню, бодро открывает холодильник и, достав оттуда банку пива, поддевает металлический язычок покрытым черным лаком ногтем. Банка открывается, издавая характерный шипящий звук.
- Что с тобой, Сиэль? - на лоб мне опускается холодная рука, Себастьян наклоняется, и я вижу его губы прямо перед своими глазами, - Температуры вроде нет.
- Не трогай меня. И... не мог бы ты одеться, - я кривлюсь, посылая в его сторону неодобрительный взгляд, но он лишь пожимает плечами.
- Жарко. Я привык ходить так после душа.
- И сколько обычно времени занимает подобное хождение?
- Если тебя это смущает...
- Смущает?! Что именно меня может смутить?!
- Ну... Если нет, значит все в порядке. Просто ты странно реагируешь, вот я и подумал, что, возможно, что-то не так.
Ах, значит это я странно реагирую, ну надо же. Разгуливать по дому голым и мокрым после душа - это совершенно в порядке вещей. А стоит лишь тонко намекнуть на то, что существует такое понятие как одежда и правила приличия, и все. Что-то с тобой явно не так.
Себастьян цокнул и повернул голову градусов эдак на девяносто пять, пытаясь рассмотреть что-то там у себя на лопатке.
- Так чешется... Невыносимо просто. Не мог бы ты посмотреть, Сиэ.. Сиэль?..
***
Сиэль перевел взгляд на банку, сквозь тонкое стекло стенок которой виднелись золотисто-коричневые обжаренные кофейные зерна. "Когда охватывают желания..." гласила загадочная надпись сразу под тисненными золотыми буквами названием. Мудрые производители сего благородного напитка весьма точно проследили ход мыслей Фантомхайва: когда охватывает желание хорошенько вломить этому самодовольному кретину напротив, неплохим вариантом станет и банка кофе, пусть даже половина ее содержимого была беспардонно потреблена последним в течение последних нескольких дней.
Себастьян невозмутимо наносил на тост апельсиновый джем, посредством серебряного ножа, и Сиэль мог поклясться, что слой темно-оранжевой сладкой массы куда более толст, нежели его терпение, количественная характеристика которого менялась в меньшую сторону после каждого идеально выверенного движения мужчины.
- Выключи это. Что за кошмар ты слушаешь с утра пораньше?
- Да, но слова... - Полным чудовищной грации движением, Себастьян разлил в чашки чай. - I'm a deadly handsome man, - негромко пропел он, и Сиэль скрипнул зубами. На что это он намекает? Уж не на то ли, что устроил ту демонстрацию неприкрытых одеждой бицепсов, трицепсов и кубиков пресса, и несколько минут шлялся по дому в неглиже именно для того, чтобы донести до него, Сиэля, всю свою убийственную привлекательность и смертоносный шарм? На что он вообще рассчитывал, этот самовлюбленный павлин? На восхищение? Мальчишка ухмыльнулся. Себастьян предстал пред ним не в образе пышногрудой красотки с длинными ногами, берущими начало прямиком от осветленной макушки и осиной талией, отнюдь. Ну а полуобнаженные представители одного с ним пола, нагло улыбающиеся во весь рот - какое естественное желание они должны у него вызвать? Правильно. Переместить их из непосредственного поля его, Сиэля, зрения. В другую комнату, к примеру.
***
- И что с этим соусом? - Сиэль проглатывает наколотый на десертную вилку кусочек блинчика, щедро политого шоколадным соусом. На розовых губах остается шоколадный след, и он задумчиво облизывает их - перед моими глазами мелькает кончик острого языка мальчишки.
- Он слишком сладкий. - Вкусовые рецепторы вышеупомянутого органа определенно свихнулись, сбой в системе и вот результат - столь ярое непризнание моих кулинарных талантов.
- Ужасно сладкий. До противного!
- Нет-нет, все в меру.
- Ты что же, даже и мысли не допускаешь, что можешь сделать что-то не на уровне? - ехидно интересуется он, и мне становится ясно, что это не просто дежурное ворчание мальчишки, а, с недавних пор вошедшие в моду провокации, направленные на уничтожение во мне любого уровня самолюбия и злостное понижение моей самооценки.
- Само собой разумеется, что допускаю, тем не менее, еще вчера ты так не считал, Сиэль, - я невинно смотрю в его глаза, осталось лишь картинно похлопать ресницами для полного воссоздания образа святой простоты.
- Хочешь сказать, на завтрак мне ты подал еще вчерашний десерт?
- Ты даже не заметил этого, пока я не сказал...
- Убери это. Немедленно убери. - Сиэль демонстративно отодвигает от себя тарелку и сверлит меня недовольным взглядом. Буравит насквозь, разрывая плоть и клетчатую рубашку - а она мне так нравилась.
- Не собираюсь есть несвежую еду, так что тебе лучше поторопиться и приготовить мне... Парфе. Сейчас.
- Что, если и оно покажется тебе слишком, или напротив - недостаточно сладким?
- Приготовишь новое.
- В моей власти оставить тебя без сладкого вообще. Скажем, на недельку-две...
- Домохозяйки бастуют?
- И потом, ты уверен, что все еще влезаешь в свои школьные брюки? - продолжаю я, не обращая внимания на колкость. - Видишь ли, количество калорий, содержащихся в сладких мучных изделиях...
- Себастьян! - Сиэль краснеет как девчонка, сжимая в кулаке вилку, он возмущенно смотрит на меня, хмуря четкие брови. Ну надо же, как глупо, право слово. Я сказал это, но правда в том, что несмотря на все мои старания придать комплекции мальчишки более земные очертания, она все так же воздушно-эфемерна – ни дать ни взять эльф из всех этих старых английских сказок, которые добропорядочные нянюшки, затянутые в белоснежные чепцы, по совместительству не реализовавшие себя в семейной жизни старые девы, рассказывают чужим детям. Дитя густых изумрудных лесов, насквозь проветренных-продутых духом волшебства и магии, настолько стройный и изящный, что кажется каким-то нереальным и слишком возвышенным. Это все конечно поэтично и весьма красиво. На словах. А на деле - банальное недоедание. Чересчур прозаично, чтобы говорить о красоте и выбирать из словарного запаса изящные завихрения эпитетов. Кожа да кости.
Мне думается, мальчишке стоит получше питаться, чтобы было в его конструкции хоть что-то, чем мое придирчивое Величество могло бы прельстится.
Мне думается, ему стоит получше питаться, и возможно тогда его угловатая мальчишеская фигура примет очертания, которыми я хоть как-то смогу объяснить свое неодолимое влечение к этому миниатюрному мужчине.
Сколько там ему? Четырнадцать? Период полового созревания должен бы уже дать о себе знать, хотя бы на бессознательном уровне. Бессознательном для него, я-то конечно сразу замечу разницу, не смогу не заметить. Забавно будет наблюдать, как он будет хотеть, не зная чего именно, как будет краснеть в присутствии моей полуобнаженной персоны, не зная, куда девать глаза. Уж конечно же, я позабочусь о том, дабы это случалось как можно чаще. Это будет интересно – как его еще не развившаяся в должном направлении ориентация полетит ко всем чертям – ну оно и немудрено, в моем-то присутствии...
Вот только пока я вижу перед собой глыбу антарктического льда. Снежную королеву. Обдуваемую со всех сторон вершину Джомолунгмы.
Срочно отогреть, срочно покорить – желательно не заработав комплекс неполноценности в процессе. Он использует какие-то недозволенные трюки, его тактика – или же полное отсутствие оной – выводят меня из себя. Его секс-эпил я почувствую, находясь в Китае, сорвусь с места, перелечу в другое полушарие, и нате – в своем готическом кресле Викторианской отделки будет сидеть Сиэль Фантомхайв, с напрочь отключенным либидо. С Сиэлем Фантомхайв, с этим невероятным мальчишкой ни в чем нельзя быть уверенным до конца – негласная истина, в которой я готов клятвенно заверить любого.
А длительное воздержание ни к чему хорошему не ведет, между прочим. Сексуальное так точно.
***
- Сиэ-эль!- к моей парте подбегает Элизабет Миддлфорд, за ней, словно тень, маячит долговязый Остин, - Пойдем домой втроем! Джейк тоже пойдет с нами!
- Прости, я не могу. Меня ждут.
- Мистер Себастьян, да? - разочарованно тянет девчонка.
Мистер... усилием воли я сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть от смеха. Не знаю почему, но мне такое обращение по отношению к Себастьяну кажется забавным.
- Ну да, он.
- Дырокол... - задумчиво тянет Джейкоб. - Смотри!
В следующее мгновение на его лице появляется широкая, совершенно идиотская улыбка. Он запускает руку в карман просторного пиджака и достает оттуда колоду карт.
- Смотри, что я покажу, Сиэль. Смотри внимательно!
Слева от меня слышен совершенно лишенный смысла радостный смех и хлопки - Элизабет на седьмом небе, вся в предвкушении и ажиотаже. Нет, ну за что мне это, а?
- Фокусы! Ты знаешь карточные фокусы? - вопрошает она, и Роджер кивает в подтверждение сказанному. Правой рукой, той, что не в перчатке, он ловко разворачивает передо мной карты веером.
- Давай. Выбирай любую.
Я молча выбираю из этого веера карту. И?
- Оставь на ней какую-нибудь метку.
- Давая я - ручкой! - вмешивается Элизабет. Ну давай.
Элизабет помечает лицо карты и Джейкоб кладет ее поверх колоды. Затем уже сам выбирает из колоды еще одну карту.
- Так, теперь берем... - он берет мою карту, подносит к дыроколу и делает в картонном прямоугольнике дырочку.
- Она настоящая, - уверяет Джейкоб нас с Элизабет, - Проверьте сами!
- Сиэль, проверишь? - Элизабет передает карту мне. Я мотаю головой - конечно же я вижу, что она настоящая.
Элизабет возвращает карту Остину. Он прикасается к отверстию большим пальцем и перемещает дырочку в другое место на карте. После этого он еще раз передвигает дырочку. Действительно... Интересно. Хотя я и знаю что это всего лишь обыкновенный фокус, невозможно не оценить ловкость рук. И потом, механизм...
Элизабет издает вздох восхищения, а Остин берет вспомогательную карту, прикладывает ее к карте с отверстием и быстро проводит вспомогательной картой по ней. Дырочка перемещается на вспомогательную карту.
- Ну, вот как-то так.
Джейкоб дает проверить вспомогательную карту с дырочкой, а сам кладет выбранную мною карту наверх колоды. Затем, спохватившись, переворачивает ее и показывает лицо карты с нарисованными на ней Элизабет сердечками.
- Джееейк, ты волшебник! Настоящий волшебник! - Элизабет подпрыгивает на носочках, я молча верчу в руках карту.
- Потому и Джокер, да?
Остин смеется и кивает:
- Потому и Джокер.
***
- Просто иди и сдохни, тварь, - я выплевываю эти слова в лицо коренастого загорелого брюнета, и Генри бьет меня по лицу, затем толкает в грудь так, что спиной я едва не насаживаюсь на крючки вешалки. Он бьет меня, а я уже вижу это тело в луже липкой красной жидкости. Так глупо, так смешно. Когда у тебя есть сила наказать своих обидчиков, заставить их расплатиться сполна, это так весело - быть изгоем.
Он не понимает, ничего не понимает, а я смеюсь, хохочу ему в лицо:
- Ты делаешь это сейчас, но... ты все равно исполнишь мое желание!
Когда в раздевалке на мое плечо опускается чья-то широкая ладонь, я непроизвольно вздрагиваю. Тело двигается само: резко обернувшись, я бью наотмашь, сбрасывая с себя чужеродные конечности. Грива медных волос, удивление в зеленых глазах - сказать по правде, я ожидал увидеть кого-нибудь из свиты Томаса, а это... Впрочем, неважно.
- Я напугал тебя? Прости. Мне показалось, у тебя проблемы, и я хотел помочь, может...
- Все в порядке.
- Эй, Сиэль, - столь фамильярное обращение из уст малознакомого мне человека вызывает раздражение. Я останавливаюсь, оглядываясь назад: ну что еще?
- Генри Адамс. Дик Майлз и Рич. Я разберусь с ними.
- Меня это не касается. Меня не касается, какие у тебя дела к ним. Тебя не касается, о чем говорю с ними я.
- Ты разве с ними? Я имею в виду, ты... С ними?
Что он вообще такое несет?
- Нет. И это тоже тебя не касается.
***
- Ты знаешь, что я обязательно выполню его желание. Ты выполнишь его желание. Сам.
Я безразлично смотрю на бледного как смерть мальчишку, корчащегося у моих ног. Один удар ногой, и я совершенно точно уверен, что у него сломаны по меньшей мере три пальца.
Все так хлопотно, так муторно и пройдено уже много-много раз - с незначительными вариациями на тему. Этот школьник - что ему стоило быть паинькой, не лезть к беззащитным четырнадцатилетним сиротам? Ну, что ты молчишь, Патрик? Может, ты думаешь, что все дело во мне, что я получаю какое-то особое, ни с чем несравнимое удовольствие, стоя на этом продуваемом со всех сторон ветрами, заброшенном пустыре? Да что ты, нет конечно. Но я же не могу оставить все просто так, если ты причинил столь явные неудобства моему Сиэлю. И, между прочим, в этот раз у меня что-то вроде первого задания, угадаешь почему? Я ведь даже подсказал, помнишь - он попросил меня сам.
Мне вот все было интересно, между прочим: как скоро это случится? То есть, я видел, что Сиэль не дурак, он видел, что я не из этих - которые с арфой на перевес, нимбом и крыльями, степень белизны которых с легкостью превзойдет любую наволочку из вашего постельного комплекта, выстиранную с помощью новейшего отбеливателя. Думаю, он вполне себе догадался, благодаря кому его школьный приятель Том Гилберт лишился правого глаза и, ручаюсь, выслушал от родителей строгий выговор за прогулки в непотребных местах.
В общем, мне было интересно, как он меня попросит. Это же не за соком сходить - убрать человека. То есть, для меня особой разницы нет, а вот для четырнадцатилетнего ребенка... Никогда не страдал излишней сентиментальностью, но я правда думал, что не расчувствоваться будет невозможно. Его глубокие синие глаза - порой, эта синева казалась мне искусственной, какой-то нереальной. Столь чистая, такая прекрасная. Яркая, неповторимая. Я думал: она изменится, когда он будет говорить мне это? Когда попросит убить человека, отнять жизнь. Я должен увидеть дрожь его губ, когда он будет складывать слова, страх во взгляде. Ну, хотя бы страх новизны что ли.
Я лишь заметил, что кончики его тонких белых пальцев слегка дрожали. Я не видел глаз. И это так раздражало - потому что я хочу видеть всего Сиэля, я хочу себе всего Сиэля.
И - да, он попросил за соком сходить:
"Когда закончишь, купи томатный сок, Себастьян"
- П-п-ожалуйста!.. Я умоляю вас, пожалуйста!..
Мальчишка заикался от страха, бледные губы дрожали и блестели от слюны, слез и соплей, стекающих из его шмыгающего носа. Как неэстетично.
- Я же не знал! Я не мог знать, и... И... Я не думал, что так, и...
- Заткнись уже, - я поморщился. Нет, ну как все проблематично. Этот недоносок передо мной - думаю, я понимаю, как его присутствие раздражало Сиэля. Он же совершенно не слушает, что ему говорят, абсолютно. Я говорю ему "прыгай", я смотрю ему в глаза, налаживаю превосходный зрительный контакт, и говорю: "прыгай с этого чертового обрыва". А он закатывает мне истерику и с неравномерными и непродолжительными интервалами талдычит свое "пожалуйста".
- Прыгай вниз и разбейся. Я сказал, сдохни уже нахрен!
- Я н-не-ехочу!.. - рыдает он. Падает на колени и пытается подползти ко мне. Я вскидываю руку с зажатым в ней пистолетом и стреляю. Ты, наверное, плохо слышишь, мальчик, ухо тебе ни к чему.
Он кричит. Не кричит - заходится криком, прижимает руку к окровавленной дырке в своей черепушке и орет.
- Сейчас я отстрелю тебе второе ухо. Пальцы на руках, - я достаю из кармана пачку сигарет и зажигалку, - После лишишься глаз.
Закурив и выпустив первую струю сизого дыма в беззвездное ночное небо, я вновь перевожу взгляд на рыдающего мальчишку и продолжаю:
- Несмотря на то, что все это, определенно, будет очень забавно и привлекательно, вернемся мы примерно туда, откуда и начали. Только к тому времени ты несколько подустанешь, и спихнуть с обрыва твое бренное тело придется уже мне.
Мальчик смотрит на меня и понимает, что я абсолютно серьезен. Неужели дошло? Тяжело дыша, он поднимается, пятится на негнущихся ногах. Медленно, спотыкаясь, подходит к обрыву. На краю он останавливается. Весь дергается, его трясет от страха. Он смотрит на меня - выражение его глаз какое-то безумное.
Потом делает шаг назад и падает.
***
А будни были насыщенными и занимательными - занимательней не придумать. Кроме таких дел, как закупка гобеленов для пустовавшего теперь особняка Фантомхайв, устранение не в меру надоедливых школьных товарищей одного четырнадцатилетнего мальчика и приготовления все более и более затейливых обедов и десертов, в моем неимоверно расширившемся списке "Себастьян Михаэлис. К выполнению обязательно" значился такой немаловажный пункт, как решение всех этих бумажных вопросов с целью получения полноценной опеки над малолетним Фантомхайвом. Да, и кстати - я сказал четырнадцатилетнего, следовательно, не опека, а попечительство. Опека - с десяти до четырнадцати лет, попечительство - с четырнадцати до восемнадцати. Вы знали? Я - нет. Спасибо Стиву - благодаря его связям, нужному человеку, которого он прислал ко мне в тот день и - что уж таить - моим деньгам, разрешение на временное попечительство лежало у меня в стопке особо важных документов. В принципе, если действовать грамотно, можно бы обойтись и тем, что уже в наличии, в конце концов, я же не собираюсь прожить с Сиэлем лет этак до восьмидесяти, дабы спокойно стариться и в итоге скончаться на руках - дайте подумать - разменявшему седьмой десяток "сыночка".
Нет, конечно я не собирался растягивать это на срок более длительный чем тот, который меня бы устраивал. То есть на тот, который нужно. Проблема в том, что этот вот нужный мне срок я не могу заключить в какие-то конкретно определенные рамки. А впрочем, зачем говорить "проблема"? В конце концов, столько уже сделано, то, что пока нет, удачно спланировано и находится в стадии разработки. Мальчишка находится в стадии разработки, да. Собственно, вот поэтому я и считаю, что попечительство не временное, а "на времена" все же предпочтительней. Хотя волокиты с этой затеей у меня было предостаточно.
Список справок и документов, которые нужно предъявить в определенное время определенным субстанциям - это же просто кошмар какой-то.
Вот справка с места жительства, эта - с места работы с указанием должности. Право на наследство моего подопечного? Я ни на что не претендую, что вы.
Нет, я не страдаю туберкулезом - ни активным, ни хроническим. Инвалидность первой и второй группы? О чем вы вообще? И нет же - меня не лишали родительских прав. Благо, собственными детьми я пока обзавестись не успел. Да и не собираюсь, впрочем.
Знаете, что меня особенно повеселило? Все эти условия, соблюдение которых обязательно для назначения определенного - в данном случае меня - лица, опекуном, то есть простите - попечителем. Например:
"Нравственные и иные личные качества попечителя. Закон не уточняет, какие именно качества имеются в виду, и орган опеки и попечительства должен руководствоваться общепринятыми нормами морали. По-видимому, назначение нежелательно в отношении лиц, ранее судимых за преступления против личности и подобные преступления; в отношении лиц, злоупотребляющих спиртными напитками и наркотическими средствами; в отношении лиц, не работающих и не имеющих постоянного источника доходов и пр."
Как вам это, а? Ну не знаю, насколько сильно я подхожу под описание. Может, очень? Или нет, не так: очень-очень? Ни одной - даже самой мелкой - судимости за все мои двадцать пять лет жизни. Алкоголь и наркотические средства - употреблять еще не значит злоупотреблять, так ведь? Доход у меня вполне приличный и весьма стабильный, ну а что касается моих моральных качеств... Закон не уточняет, так почему это должен делать я?
Именно потому, что все так относительно в этом мире, границы определяем мы сами. Каждый для себя. Каждый свои. Просто нужно уметь убедить других считаться с ними. Или заставить это сделать.
***
- Между прочим... - во взгляде Сиэля, направленном на меня, отражается весьма значительный процент подозрения, - Где это обитало, пока ты околачивался в моем особняке?
"Околачивался в моем особняке"
- Ты, наверное, хотел сказать, пока я заботился о тебе и делал все возможное, чтобы ты скорее пошел на поправку, - ненавязчиво предлагаю я перефразировать столь резкое высказывание. Сиэль морщится - надо думать, возмущен столь бестактным напоминанием собственных слабостей.
- Не уходи от ответа.
Нет, вы только послушайте этого маленького я-граф-вы-все-финтифлюшки. Забота и сердечное участие в жизни другого человека, уход за тяжело больным ребенком - все эти мои деяния, вне всякого сомнения подразумевающие высокие моральные качества, тщательно спрятанные в потайных недрах моей души, были приравнены им к пошлому в своей банальной бесполезности понятию "околачиваться". А говорить ему, где я держал котенка - еще чего не хватало... Не думаю, что моего терпения сейчас хватит на очередной взрыв негодования, который, конечно же, незамедлительно последует со стороны Сиэля, рассекреть я ему данную информацию.
- Элджернон был у моего хорошего знакомого, - убедительно лгу я.
- Да?
- Да. У коллеги по работе. Что-то не так?
- Нет, если так...
- Ну конечно так. Ты же запретил мне держать котенка у себя дома,
Собственно, это и была причина, по которой я, с присущей мне изобретательностью приспособил один из полуразвалившихся шкафов, стоящих в нежилой комнате особняка Сиэля, куда мальчишка не имел привычки захаживать, для вполне комфортного временного пристанища этого очаровательного создания, которого после моих настоятельных просьб выбрать имя, Сиэль Фантомхайв таки соблаговолил наречь "Элджернон".
Я кормил зверька, играл с ним, заботился о нем. Когда чаша моего терпения переполнялась из-за очередного ведра придирок и колкостей, которое выплеснул на меня мальчишка, я находил успокоение в приятной компании котенка, гладил мягкую шерстку и вынашивал все новые и новые планы укрощения строптивых.
А сейчас он трется о голые ноги мальчишки и жмется к нему, выпрашивая ласки. И, черт возьми - у него это отлично получается. Даже Сиэль не в силах отказать этим блестящим голубым глазам, нет-нет да погладит.
Сказать по правде, меня это порядком раздражает.
Сам не пойму, когда научился испускать вздохи, полные столь явного раздражения и недовольства. Я уверенно притягиваю мальчишку к себе и целую, одновременно убирая котенка с дивана. Зверек недовольно мяучит - своим хозяином он определенно считает Сиэля, и сейчас натуральным образом ревнует и выказывает великое возмущение моими противозаконными поползновениями в сторону оного. Элджернон царапает коготками мои джинсы - черные, с белыми строчками, и я довольно резко дергаю ногой, сбрасывая с себя надоедливое создание, мешающее мне сосредоточиться на столь приятных ощущениях.
Не прекращая пихать в рот Сиэля свой язык, я забираюсь руками под его футболку, он вздрагивает, когда я начинаю неспешно водить руками по гладкой, теплой коже его спины, задираю мешающую мне деталь одежды, обнажая бледную, плоскую мальчишескую грудь. Его сердце бьется так быстро - я ощущаю ритмичную пульсацию под своей ладонью, на обычно бледных щеках проступает краска, дыхание сбивчивое. Я прекращаю целовать его, даю возможность отдышаться, и Сиэль облизывает припухшие, влажные от моей слюны губы. Он что, совсем не понимает, как это выглядит со стороны?
Не нужно так старательно отрабатывать этот томный взгляд малолетней бляди, если не хочешь чтобы твой первый раз был вот на этом вот диване. Покажи, что тебе не нравится, что тебе отвратительны мои прикосновения - и я прекращу.
Стройные ноги обхватывают мои бедра, штанина на правой задралась, обнажая белую кожу, красиво контрастирующую с темным материалом нашей одежды. Я провожу рукой по этой соблазнительной ножке, и Сиэль прогибается в позвоночнике, склоняется надо мной, почти задевая кончиками пепельно-русых волос мое лицо. Его лицо так близко, глаза полуприкрыты и насыщенная синева течет сквозь пушистые ресницы - прямо в меня. Я вновь целую его, он подается вперед, и я едва сдерживаю довольный вздох, когда мальчишка задевает мой пах.
А он не против, совсем не против. Это не выглядит так, будто ему страшно или неприятно то, что я делаю с ним сейчас, может... Нет, ну что... можно?.. Правда можно?
- Это моя часть, да? - полный равнодушия и ледяного презрения голос совершенно не вяжется со столь развратной позой мальчишки. Я смотрю на него и поражаюсь столь резким переменам - холодная отстраненность в злом прищуре глаз, кривящиеся от отвращения губы. Все же было не так еще мгновение назад, так почему?.. Видимо, одного взгляда на меня достаточно, чтобы понять, что я в полном недоумении, и Сиэль хмыкает, объясняя:
- Ну... Мне нужно чтобы ты убрал пару-тройку неугодных мне людей. И за это я должен позволить себя трахнуть, так ведь? Создать для тебя нужный настрой... В качестве поощрения...
- О чем ты вообще говоришь?
- Да ладно тебе, Себастьян. Никогда не пытался понять извращенные предпочтения людей вроде тебя, но в общем-то мне все равно. До тех пор, пока ты выполняешь мои приказы, я...
- Сиэль, - я обнимаю его за плечи и ссаживаю с себя на диван, целую встрепанную макушку и опускаюсь перед ним на колени, обнимая за талию.
- Успокойся.
- Себастьян...
- Просто успокойся, я... – я не успеваю закончить фразу, Сиэль резко вскидывает правую руку, и в следующее мгновение мою щеку обжигает пощечина - уже вторая оплеуха, которую я получаю от него.
- Кому из нас следует успокоиться, так это тебе, Себастьян.
Он подается вперед и убирает упавшую мне на лицо прядь волос, заправляет за мое ухо.
- Еще немного, и я бы стал свидетелем истерики. Отвратительно. Просто реши уже наконец, чего именно ты от меня хочешь.
Он высвобождается из моих рук и выходит из комнаты, оставляя меня так и сидеть на корточках перед диваном.
- Эй, у нас что, не осталось пирога? Я голодный! - доносится с кухни его голос.
***
Бледная кожа, стройное - чтобы не сказать худое,- тело, мягкие волосы и яркие синие глазища. Да, вот таким я его и помню. Сиэль Фантомхайв, ты совсем не изменился, знаешь? Нет, ну, конечно же, невозможно не отметить того факта, что процент синяков, ушибов и неглубоких замысловатых порезов, которыми наш любящий покровитель старательно украшал его тело, стремительно упал, практически сошел на нет. То есть повреждения, конечно же, присутствуют, ну еще бы - не мумия, так кто-нибудь еще, но их меньше, гораздо меньше, и...
Что это я? Вы только не подумайте, мне в общем-то плевать. Правда-правда, честно-честно. Никаких фокусов и трюков.
А еще... Еще исчезло то самое выражение из его взгляда: та гремучая смесь лютой ненависти, злобы, презрения и затравленности. Страха.
Прекрасно помню, как наблюдал эти чувства, отражающиеся в его направленном на мумию взгляде. Они вспыхивали мгновенно, и совершенно неважно, было ли это простое прикосновение к мягким волосам - кончиками пальцев, неощутимо, невесомо, или Барон похлопывал по щекам мальчишки своим опавшим от трудов праведных членом, размазывая по холодной бледной коже вязкую белесую жидкость.
О том, что в эти моменты можно было прочитать в моих собственных зрачке и радужной оболочке, я предпочитаю не думать до сих пор, не думать вообще.
Сейчас взгляд Сиэля другой. В нем не появилось что-то столь неподобающее его характеру как смирение или там любовь и сострадание к ближнему твоему... моему... нашему... Не суть. У меня это плохо получается, так что не буду подыскивать слишком витеватые выражения для выражения своих мыслей - надеюсь, вы понимаете о чем я.
Злость, презрение к окружающим его мелким людишкам, гордость - все это осталось на своих местах. А вот столь тщательно скрываемый Сиэлем страх, уверен, позорный и ненавидимый им - этот компонент безвозвратно исчез, и вместо него в Фантомхайва немедленно влили порцию спокойствия и хоть какой ни на есть уверенности в завтрашнем дне. А мне это не нравится, нет уж, увольте.
Ну, Сиэль, давай уже, не будь таким дураком. Совершенно нормально бояться, когда перед твоей хорошенькой мордочкой постоянно маячит перспектива быть отодранным во все дырки грузным мужчиной средних лет, с наклонностями садиста и совершенно извращенной фантазией. Это все понятно и совершенно очевидно. Это логично, тебе нечего стыдиться, Сиэль. Но неужели ты думаешь, что твое нынешнее существование столь безоблачно и стабильно, что ты можешь позволить себе эту уверенность в твоем взгляде?
Я так не думаю, нет, Сиэль, я совсем не думаю так. Такими темпами ты, пожалуй, и в счастье поверишь, а?
Чего я от него хочу.
Вопрос простой, но, сказать по правде, четкого ответа я дать и не смогу. Я хотел его увидеть. Увидеть, что у него все плохо. Даже если и не все - его жизнь не должна быть легче и лучше моей, где справедливость вообще?
Справедливость. Нет никакой справедливости, но самое кошмарное в сложившейся ситуации даже не это, а то, что рядом с Сиэлем Фантомхайв, я постепенно забываю о своем желании всенепременно эту справедливость из него вытрясти.
Он сидит в нескольких сантиметрах от меня, я смотрю на тонкий профиль и длинные пушистые ресницы. Он повторяет заданный нам текст, а я запускаю руку в школьную сумку и достаю шоколадный кекс. Собираюсь открыть и перекусить, а потом раздумываю.
И я говорю: "У меня вообще-то два, ты, пожалуйста, возьми". А он смотрит на кекс, на меня, и ощущение, словно меня на пару мгновений запихнули в тот ящик-морозилку, из которого улыбчивые девушки достают эскимо и фруктовый лед, протягивая покупателю, меня и мой идиотский кекс. И он отворачивается, не считая нужным даже объяснять мне что-то, и я, как круглый идиот, вскакиваю с места и кладу перед ним шоколадный кекс в блестящей шуршащей вакуумной упаковке. И я выхожу из класса, потому что непонятно по каким причинам, щеки мои горят, я выхожу, а когда возвращаюсь, вижу, как Сиэль вчитывается в скучный учебник химии. Он ест совершенно счастливый, не верящий в свой успех, кекс, и на губах его слабая, едва заметная улыбка.
И тогда внезапно, в моей голове проносится наиглупейшая мысль, что он, Сиэль, в общем-то мог бы стать мировым парнем.
Несмотря на то, что он такая сволочь. Несмотря на то, что он такая шлюшка. Похлеще меня будет.
И я прислоняюсь к дверному косяку, расплываясь в совершенно идиотской улыбке.
Круглый идиот, идиот-сфера.
@темы: мои дни, Фикрайтеровское, End Of The Beginning, Kuroshitsuji, Себастьян/Сиэль
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (33 - 1 2 )
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
воскресенье, 10 июля 2011
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Однако... Бытовуха ХД
06.07.2011 в 14:12
Пишет Tengu-dog heaven:Распечатать и отправить всем мужикам.
URL записи27.04.2011 в 12:39
Пишет Кавайный отморозок:Я в пичале и ужасно страдаю. Вышла из дома сегодня в любимых распрекрасных удобных туфельках, а они внезапно мне везде жмут! О_О Пока я добралась до работы, прокляла всё и всех. К счастью, на работе уже год валяются осенние ботильоны, очень удобные. Но блиииин, ходить в такую жарень в осенней обуви! О_О Loser mode on =_=
Для поднятия настроения )
URL записи
URL записиДля поднятия настроения )
30.12.2008 в 16:43
Пишет ~Andy:URL записи
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (1)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
ТВ Гайд: А в реальной жизни вы друзья? Роберт, вы были дома у Хью?
Леонард: Был.
*неловкое молчание*
Леонард: И что еще можно ответить на этот вопрос?
Лори: Вы хотите узнать, надолго ли он приходил?
Леонард: Все, что я помню, - это ароматические свечи и Хью, появляющийся в халате.
Лори: Вранье!
Леонард: Ну, я просто хотел привнести нотку, знаешь, броманса
greg-house-ru.livejournal.com/127243.html?view=...
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Вчера ночью дядя рассказывал о гомосексуалистах и лесбиянках в Лос-Анжелесе. Угорал я дико)
Сказать по-правде, я, вобщем-то не то чтобы за геев, или конкретно против. Свою точку зрения на этот счет я как-то уже выражал на дневе: я вполне оправдываю такие отношения, если один человек ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любит другого. ИМЕННО ЭТОГО человека, его и только его. То-есть, он нужен тебе, весь, целиком и уже не имеет значения - парень это или девушка. Но когда все это на примитивном уровне потрахона, когда ты видишь перед собой не двух полюбивших друг-друга мужчин, а кривляющихся педиков со всеми этими ужимками и бла-бла-бла - это реально противно.
И это смешно и очень грустно, когда человек, разменявший пятый десяток, уходит от своей жены, потому что внезапно так понял что он гей. А ученые возятся в лабараториях, проводя всевозможные исследования, доказывающие что ориентация, мол, не меняется, не приобретается, не вырабатывается и проч. и проч. Видел где-то ролик - типа, гомосексуальность в людях закладывается еще на какой-то там стадии внутриутробного развития - не точно, но что-то вроде того. Спрашивается, если все это никак не связано с общественной пропагандой, почему число гомосексуалистов так возросло? Не думаю, что это так резко вылезли из подполья те, кто шифровался до сих пор.
А то, что дядя рассказывает, что у них там целые гей-районы, про их костюмы на Хэллоуин, гей парады... Как он по работе был в домах однополых пар) Ну на ха-ха пробивает, и ничего приятного и совершенно нормального я тут как-то проследить не могу. Не знаю, может это я человек такой неразвитый)
"И что очень неприятно, так то, что во многих случаях это никакая не любовь, а дружба - просто такая извращенно-опошленная" - эта фраза меня как-то заставила призадуматься, и... И в принципе, вот вопрос: почему, собственно, не обойтись "банальной" мужской дружбой? вполне можно помогать друг-другу, проводить вместе время и любить друга как... друга. Без секса.
Ан нет.
Да, и я не гомофоб, нет-нет. И я читаю истории про геев( те, что соответствуют моим соображениям на этот счет). И я пишу яойный фик. Вот только истории и реальность часто расходятся. Очень расходятся.
Так что, ярые яойщики, воздержитесь от того чтобы побить меня камнями за сей пост)
З.Ы.: А вот тут, вот тут!! Вот тут я вижу зачатки здоровского яойного ориджа))) Так и хочется написать!
Красивый ролик)
www.youtube.com/watch?v=nWJut7KQhI4
Сказать по-правде, я, вобщем-то не то чтобы за геев, или конкретно против. Свою точку зрения на этот счет я как-то уже выражал на дневе: я вполне оправдываю такие отношения, если один человек ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любит другого. ИМЕННО ЭТОГО человека, его и только его. То-есть, он нужен тебе, весь, целиком и уже не имеет значения - парень это или девушка. Но когда все это на примитивном уровне потрахона, когда ты видишь перед собой не двух полюбивших друг-друга мужчин, а кривляющихся педиков со всеми этими ужимками и бла-бла-бла - это реально противно.
И это смешно и очень грустно, когда человек, разменявший пятый десяток, уходит от своей жены, потому что внезапно так понял что он гей. А ученые возятся в лабараториях, проводя всевозможные исследования, доказывающие что ориентация, мол, не меняется, не приобретается, не вырабатывается и проч. и проч. Видел где-то ролик - типа, гомосексуальность в людях закладывается еще на какой-то там стадии внутриутробного развития - не точно, но что-то вроде того. Спрашивается, если все это никак не связано с общественной пропагандой, почему число гомосексуалистов так возросло? Не думаю, что это так резко вылезли из подполья те, кто шифровался до сих пор.
А то, что дядя рассказывает, что у них там целые гей-районы, про их костюмы на Хэллоуин, гей парады... Как он по работе был в домах однополых пар) Ну на ха-ха пробивает, и ничего приятного и совершенно нормального я тут как-то проследить не могу. Не знаю, может это я человек такой неразвитый)
"И что очень неприятно, так то, что во многих случаях это никакая не любовь, а дружба - просто такая извращенно-опошленная" - эта фраза меня как-то заставила призадуматься, и... И в принципе, вот вопрос: почему, собственно, не обойтись "банальной" мужской дружбой? вполне можно помогать друг-другу, проводить вместе время и любить друга как... друга. Без секса.
Ан нет.
Да, и я не гомофоб, нет-нет. И я читаю истории про геев( те, что соответствуют моим соображениям на этот счет). И я пишу яойный фик. Вот только истории и реальность часто расходятся. Очень расходятся.
Так что, ярые яойщики, воздержитесь от того чтобы побить меня камнями за сей пост)
З.Ы.: А вот тут, вот тут!! Вот тут я вижу зачатки здоровского яойного ориджа))) Так и хочется написать!
Красивый ролик)
www.youtube.com/watch?v=nWJut7KQhI4
@музыка: Уматурман - "Ты ушла"
@темы: мысли вслух
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (7)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
пятница, 08 июля 2011
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Йу-х-ху!
Это я, да-да)
Вот уже... Вобщем, лень что-то считать сколько дней, но с 30ого я заседаю в своей летней резиденции,которая в Гомеле, который в Беларусии.
Сессию я, как вы, наверное и сами догадались, все-так сдала.
Погодка тут ну ОЧЕНЬ неопределенная. Дождь может идти раз пять в день - у нас я такого никогда не наблюдала. Зато природа, и воздух, и чистота!.. Если бы не кризис в стране, мне бы тут очень нравилось. Впрочем, мне и так нравится - я-то погостить. Но за народ обидно.
Планируется поездка в Питер, и может быть в Киев, но когда и как пока неизвестно. Ждем-с, так что)
Ну и, может кого и заинтересует, а может и нет... Отправила бете 10ую главу, ну ту, что про Энд, который все никак не Бегининг. Бета у меня мировая, не то что я, так что можно надеяться на скорую публикацию.
Это я, да-да)
Вот уже... Вобщем, лень что-то считать сколько дней, но с 30ого я заседаю в своей летней резиденции,которая в Гомеле, который в Беларусии.
Сессию я, как вы, наверное и сами догадались, все-так сдала.
Погодка тут ну ОЧЕНЬ неопределенная. Дождь может идти раз пять в день - у нас я такого никогда не наблюдала. Зато природа, и воздух, и чистота!.. Если бы не кризис в стране, мне бы тут очень нравилось. Впрочем, мне и так нравится - я-то погостить. Но за народ обидно.
Планируется поездка в Питер, и может быть в Киев, но когда и как пока неизвестно. Ждем-с, так что)
Ну и, может кого и заинтересует, а может и нет... Отправила бете 10ую главу, ну ту, что про Энд, который все никак не Бегининг. Бета у меня мировая, не то что я, так что можно надеяться на скорую публикацию.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (4)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
воскресенье, 19 июня 2011
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Итак, завтра двадцатое, и мое единственное желание на данный момент, чтобы текущий список
физика
английский
психология
химия
информатика
поимел вид:
физика
английский
психология
химия
информатика
Желания желаниями, но что, собственно, я для этого делаю? Вернее, не что, а сколько.
Мало. А ведь химия для меня всегда была самым сложным и проблематичным предметом.
Вот сдам... Ну хорошо: если сдам, можно считать что сессию я закрыл. Можно будет расслабиться и, пардон, прекратить ссать кипятком.
Отходя от темы: надыбал вот на фб, восхитился.
ИщщоИщщо новости
Еще отказался от смайлов на неделю. На том же фб. Вобщем не сказать чтоб ломка и проч. и проч., но все почему-то сразу начинают выяснять вот хэппенд и почему я обижен. А я не обижен, не надо драм.
Перечитал "Поющие в терновнике" и прочитал "Тим" Колин Маккалоу. Это действительно потрясающе, правда. И стиль повевствования, и сюжет. Советую всем.
химия
информатика
поимел вид:
информатика
Желания желаниями, но что, собственно, я для этого делаю? Вернее, не что, а сколько.
Мало. А ведь химия для меня всегда была самым сложным и проблематичным предметом.
Вот сдам... Ну хорошо: если сдам, можно считать что сессию я закрыл. Можно будет расслабиться и, пардон, прекратить ссать кипятком.
Отходя от темы: надыбал вот на фб, восхитился.
ИщщоИщщо новости
Еще отказался от смайлов на неделю. На том же фб. Вобщем не сказать чтоб ломка и проч. и проч., но все почему-то сразу начинают выяснять вот хэппенд и почему я обижен. А я не обижен, не надо драм.
Перечитал "Поющие в терновнике" и прочитал "Тим" Колин Маккалоу. Это действительно потрясающе, правда. И стиль повевствования, и сюжет. Советую всем.
@темы: треп
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (3)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Когда их взгляды впервые встретились, Валера растерялся. То ли от того, что влюбился, то ли от того, что он в этот момент срал за гаражом.
@темы: Маразм - восстание
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (3)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
суббота, 04 июня 2011
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Хотел сделать это позже, но не удержался ХД
Итак, поисковых фраз у меня немного, но то что есть, лично меня навело на веселые мысли)))
зачем смотреть вам свысока а я так смотрю? О_о выбейте дурь из Матраса, разрешаю!
life is what happens to you while you re busy making other plans смысл фразы ну... как бы так сказать чтоб помягче... что, правда непонятно? *развел руками*
смысл фразы life is what happens to you while you re busy making other plans и как, помогла перефразировка?
hideki aka ciel было время, были ми хидеками, были мы сиелями.
свободу свою птица лишь в полете обретет это же не последние слова суицидника, не? *"КАМИКОРОС!!!" закричал он, и сбросил свое бренное тело с крыши сельской бани...*
себастьян и сиэль nc 17 begining да уж, эта нц 17 все никак не бигининг )))
знаешь ли ты почему снег белый просто он забыл свой цвет спасибо. понял. запишу.
камбербэтч О_о в моей голове крутится до йуха вариантов значения этого слова, но что-то мне подсказывает, что это новый, усовершенствованный сорт героина. испанский.
diary.ru 7-under-the-pillow/ так и стоит перед мысленным взором моим дядечка в деловом костюме, сосредоточенно набирающий на клавиатуре столь точный и лаконичный запрос
сделать видео сейчас , блеять!!! я сказал, делай видео, сцука!! сейчас или он умрет!!
как сделать фрагменты видео как картинку то вам видео, то картинку...
фрейд о коке эм... я конечно могу ошибаться, но... но вы уверены, что потоки философии дядьки Фрейда простирались аж до колы?
он дьявольски хорош он мертв в этом и заключаеться вся прелесть. руки-ноги по углам, гуро, КРОООВЬ!! слишком садистский подтекст в запросе, чтобы связать его с моим дневником, не находите?
дети порно 12 порка мальчиков 12? нц-12? 12 лет мальчикам? 12 мальчиков? 12 порно-видеороликов? в любом случае, тут такого нет, проходите мимо. я не палюсь) ХД ХД ХД
sorry i love you больше страсти, анонимус - и я все тебе прощу.
сиэль с алоисом спасибо хоть не сиэль/алоис. и не алоис/сиэль
сиэль прощальные подарки подарил, подарил. всем по фирменной конфетке.
паланик гей ну... ну не знаю... возникала у меня такая мысля, но я ее нигде не озвучивала, так что никакой ответственности за сию фразу не несу))
яой видео i won t touch you anyway яой без тача?! не яойный яой. а манга хорошая, да)
гет аниме каюсь, грешен.
ты стнешь мужыком, сцука Т_т после подобного заявленея, опасаясь за неприкосновенность собственной персоны, мне ничего не остается, кроме как писать о себе в мужском роде. я мужыыык!!
Итак, поисковых фраз у меня немного, но то что есть, лично меня навело на веселые мысли)))
зачем смотреть вам свысока а я так смотрю? О_о выбейте дурь из Матраса, разрешаю!
life is what happens to you while you re busy making other plans смысл фразы ну... как бы так сказать чтоб помягче... что, правда непонятно? *развел руками*
смысл фразы life is what happens to you while you re busy making other plans и как, помогла перефразировка?
hideki aka ciel было время, были ми хидеками, были мы сиелями.
свободу свою птица лишь в полете обретет это же не последние слова суицидника, не? *"КАМИКОРОС!!!" закричал он, и сбросил свое бренное тело с крыши сельской бани...*
себастьян и сиэль nc 17 begining да уж, эта нц 17 все никак не бигининг )))
знаешь ли ты почему снег белый просто он забыл свой цвет спасибо. понял. запишу.
камбербэтч О_о в моей голове крутится до йуха вариантов значения этого слова, но что-то мне подсказывает, что это новый, усовершенствованный сорт героина. испанский.
diary.ru 7-under-the-pillow/ так и стоит перед мысленным взором моим дядечка в деловом костюме, сосредоточенно набирающий на клавиатуре столь точный и лаконичный запрос
сделать видео сейчас , блеять!!! я сказал, делай видео, сцука!! сейчас
как сделать фрагменты видео как картинку то вам видео, то картинку...
фрейд о коке эм... я конечно могу ошибаться, но... но вы уверены, что потоки философии дядьки Фрейда простирались аж до колы?
он дьявольски хорош он мертв в этом и заключаеться вся прелесть. руки-ноги по углам, гуро, КРОООВЬ!! слишком садистский подтекст в запросе, чтобы связать его с моим дневником, не находите?
дети порно 12 порка мальчиков 12? нц-12? 12 лет мальчикам? 12 мальчиков? 12 порно-видеороликов? в любом случае, тут такого нет, проходите мимо. я не палюсь) ХД ХД ХД
sorry i love you больше страсти, анонимус - и я все тебе прощу.
сиэль с алоисом спасибо хоть не сиэль/алоис. и не алоис/сиэль
сиэль прощальные подарки подарил, подарил. всем по фирменной конфетке.
паланик гей ну... ну не знаю... возникала у меня такая мысля, но я ее нигде не озвучивала, так что никакой ответственности за сию фразу не несу))
яой видео i won t touch you anyway яой без тача?! не яойный яой. а манга хорошая, да)
гет аниме каюсь, грешен.
ты стнешь мужыком, сцука Т_т после подобного заявленея, опасаясь за неприкосновенность собственной персоны, мне ничего не остается, кроме как писать о себе в мужском роде. я мужыыык!!
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (10)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
четверг, 02 июня 2011
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
@темы: место обитания
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (15)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
- Эй, зачем ты носишься с трупом? - Не слушай их, любовь моя! Пойдем, я покажу тебе Венецию...(с)
Потырила))
Пишет Скиви:
URL записи
01.06.2011 в 20:57
Пишет IshdAr:01.06.2011 в 18:48
Черт, мимо такого я не могу пройти Пишет Скиви:
ахахахахаха!
URL записи01.06.2011 в 15:53
Пишет Sephy Masamune:Ахахах, очредной дерьмой день, но флента радует! Х)))
URL записи
URL записи01.06.2011 в 15:19
Пишет Rainbow.:URL записи
@темы: позитив в массы
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (1)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal